Имперский сыщик: аховмедская святыня (СИ)

- Может, вы что-то заметили?

- Заметил, мертвого Рее Ол Дейна, - огрызнулся старик.

- Тело Рее Ол Дейна сейчас...

- В вашем городском морге, - презрительно бросил Бруу То Вайл. - Ваше ведомство прислало какое-то предписание о "судебном осмотре и вскрытия тела в случае совершения злодеяния". Нам надо завтра сжечь его тело и отослать прах на родину. Я прибыл сюда от лица Его Величества обсудить вопросы мира, а моего соотечественника убивают на улицах Моршана!

- Мы обязательно найдем виновника. И я поспособствую, чтобы сегодня же вам отдали тело для "хаол ото".

Взгляд Бруу То Вайла изменился, в нем внезапно проступило уважение.

- Я буду вам очень признателен, - тон аховмедца потеплел. - Прошу прощения, я не запомнил, как вас зовут.

- Меркулов Витольд Львович.

- Вы мне нравитесь, Витольд Львович. Прошу вас, найдите преступника и пусть его смерть будет долгой и мучительной.

- Я приложу все силы, - поклонился Меркулов.

Мих повторил движения господина, а пока нагибался, думал: "это к чему хозяин все силы приложит: чтобы найти душегубца или убить его наиболее мучительно?".

Уже оказавшись в послушно ожидавшей снаружи пролетке, орчук отер лоб и почувствовал, как взмокла спина. Не его это дело вести переговоры, хоть и молчал, а вон как утомился.

- Любезнейший, в городской морг.

Извозчик выпучил глаза, но ума промолчать хватило.

- Что, Михайло, думаешь? - когда пролетка побежала по мостовой, спросил Меркулов.

- А что тут думать, - деланно беззаботно отвечал орчук, хотя в голове у него все закипело. Как же, его сам господин спрашивает, - не говорят всей правды. У этого старика, как бишь его... Макар...

- Маар То Кин, - подсказал титулярный советник.

- У него глаза бегали. И рожу он два раза тер, верный признак.

- Так ты у нас физиогномист? - Удивился Меркулов.

- Вы, господин, если обижать хотите, обижайте, я привычный, - потупился Мих. - Только просьба одна, на людях не поносите.

Витольд Львович рассмеялся, наверное, впервые за все время их знакомства. Ладно смеялся, по-мальчишески, закидывая голову и хлопая себя по колену. Вроде как ни старался быть холодным и сдержанным, а жизненный ключ все равно бил изнутри.

- Физиогномика - наука чтения человека по лицу. То есть, посмотрел и сразу понимаешь, каков перед тобой собеседник, добр ли, зол, болен-здоров.

- Экие вы все слова придумываете заковыристые, - изумился большому уму господина Мих.

- А в общем ты прав. Маар То Кин волновался. Но говорил правду. Только ту, которую ему разрешил поведать Бруу То Вайл.

- Как же он говорил, ежели молчал?

- У аховмедцев, помимо своего языка, есть диковинный метод общения, придуманный чуть меньше ста лет назад неким Морз Эс Эмом. Это своего рода способ кодирования. Ну, то есть... - Меркулов увидел озабоченное лицо Миха и задумался, - смотри.

Он четыре раза постучал костяшкой пальца о деревянный обод сидения, причем после второго удара сделал небольшую паузу.

- Это на морзянке буква Л. А из букв можно складывать слова и общаться друг с другом. Выглядит лишь трудно, на деле ничего особенного. Один из гоблинарцев недавно и вовсе придумал передавать подобным образом сообщения по проводам.

- Чего только в мире не делается, - пошла у орчука от обилия сведений кругом голова.

- Другие пробовали передавать сигналы подобным образом с помощью света... - Витольд Львович вдруг запнулся, поняв, что его занесло куда-то не туда. - Так вот, Его Высочество сказал Маар То Кину, чтобы он не говорил о положении убитого. О каком положении, спрашивается?

- А спрашивал этой перестукивалкой на каком языке? - Поинтересовался Мих.

- На аховмедском. Я умею на нем бегло разговаривать, знаю несколько их обычаев, отец научил, - сразу пресек дальнейшие расспросы Меркулов. - Еще вопрос: Толмачевский переулок, один из самых проходных, после смерти аховмедца вдруг пустеет. Это на закате! А ведь Захожая слобода...

- Стоит до утра, - закончил известную в народе присказку орчук.

- Именно. Знают, кто это сделал, точно знают, но очень боятся. Ладно, с этим мы еще разберемся. Есть у меня пара идей. Вот только посмотрим, что там с Рее Ол Дейном. Человеческое тело, то есть, тело всякого существа, даже после смерти может многое о себе рассказать. Или ты противишься мертвым?

- Да бог с вами, господин, чего их противиться? Покойники самые незлобливые существа, что аховмедец, что человек. Другое дело живые. Вот кого опасайся. Я к другому. Покушать бы чего, господин. Вы не думайте, мне Его высокоблагородие Константин Никифорович авансу дал, я заплачу.

- Да, признаться, несколько забыл о еде, - смутился Витольд Львович.

- Вы, господин, не обижайтесь, я орчук простой, но вам бы с едой как раз дружить надобно. Любую пищу, что пожирнее, понаваристее, похлебки разномастные, каши явствовать. Мясо, опять же, но не жареное на катайский манер, когда весь сок из него выходит, а в супе, чтобы с бульоном. Можно картошку попросту отварить, натереть чесноком да зеленью посыпать...