Имперский сыщик: аховмедская святыня (СИ)

- Да как же этих ушастых пройдох называть еще?

- Эльфариец, эль-фа-ри-ец, - медленно повторил Меркулов. - И еще вот что, откупори бутылку.

Витольд Львович чуть побрызгал горькую на рубаху, потом протянул орчуку. Как не любил Мих хинную, но пришлось сделать несколько глотков. Занюхал успевшей пропотеть рубахой и шумно выдохнул.

- А то пойдешь к эльфийцу с целой бутылкой. Лучше сразу сказать, что из полицейского ведомства. Ну давай, я здесь встану, а ты чуть что, возвращайся.

Витольд Львович постучал, и кучер остановил экипаж. Мих тяжко выбрался и закрыл за собой дверь. Это они удачно сюда свернули. И не проспект вовсе, скорее закоулок, далекий от важных домов. Да и в Захожую въехали ныне с другой стороны, от орков противоположной, дабы не допусти Господь чего.

Вышел Мих на одну из улиц, тут он плохо ориентировался, вроде Лаврушенская, и начал оглядываться. Эльфийцев, точнее эльфарийцев, здесь было в избытке, но надобно было найти подходящего. Этому Витольд Львович тоже научил. Позыркал орчук по сторонам и заметил одного, безобразно толстого, со спутанными волосами, в грязной одежде. Хоть и трезв, но по общим признакам болезненное состояние. К нему и направился.

- Эльфариец, не знаешь, в какую сторону дом аховмедской делегации, что с человечишками приехали мир заключать?

Сам бы так Мих никогда не сказал. О людском роде орчук никогда пренебрежительно не отзывался. Как бы плохи не были, так он часть их. И пусть говорят об орчьей крови, так и Терентьевская жила в нем есть. Но это Бог с ним. А вот как заметил Меркулов, сразу бы допустил промашку, назвав длинноухого эльфийцем, за что они уж это прозвище не взлюбили? И теперь, только он нужным приветствием обозначился, длинноухий ноги подобрал, осмотрел его всего, разве что глазами не раздел, уцепился за рубаху оттянутую, где бутылка схоронилась, да ответил.

- Недалече. А зачем же тебе, добрый сын Орды, эти козлоногие?

Про себя Мих усмехнулся - эльфийцы такие: и нашим, и вашим за копейку спляшем, но вместе с тем никого не уважающие. За глаза и его бы назвал зеленокожим болваном.

- Слыхал, работники им требуются моего размера.

С этими словами орчук нарочито медленно вытащил горькую, выбил пробку и сделал глоток. Глаза остроухого надо было видеть. Напоминал он купца, у которого разом решили скупить весь товар в небазарный день. Такая жажда в оном, жуть.

А ведь, кабы не эта злосчастная особенность, то стали эльфарийцы первыми среди прочих и людей. В торговле и законному стяжательству равных им не было, в чем орчук сам убеждался. Но редко кто из длинноухих боролся с пагубной привычкой пьянствовать. Как они только не ополчались на нее. Слышал Мих, что в самой Эльфарии отворотные слова от зеленого зелья придумали, а еще поговаривали, вроде под кожу даже что вшивали, мол, выпьешь и умрешь сразу. Только помогало мало.

Говорили так же, что до того, как эльфийцам проклятущие люди брагу, водку и прочее паршивое пойло открыли, они и внешне были другие. Вроде как рослые, стройные да жили по сотни и больше лет. Конечно, может, и сказки, но Мих подобные рассказы одобрял. Потому что многие беды от попоек происходили.

Были, конечно, и те, кто вовсе дьявольского пойла не употреблял. Такие становились первыми купцами, что в своем государстве, что в других. Только подобных эльфийцев было ох как мало, даже в Славии коробейничавшие любили и в православные праздники, и на шаманские, и на свои попить. В общем, ни одного знатного повода не пропускали. А бывали и такие, что без причины были горазды налакаться. Как этот вот.

- Так скажешь, куда к аховмедцам идти? Или, может, о самих что молвишь?

- Хорошему орку отчего не сказать. Только горло бы промочить.

Бутылка оказалась в цепких руках эльфийца, и тот неторопливыми глотками стал пить хинную, будто настойкой сладкой наслаждался. Миха аж пробрало.

- Хороша, - на четверть "пригубил" бутылку длинноухий. - Аховмедцы, говоришь. Не ходил бы ты туда, сегодня хотя бы.

- Отчего ж?

- Хмельных больно не любят. Палками поколотят или кнутом угостят.

- Да? Вот не знал, - удивленно почесал затылок Мих.

Врал орчук сейчас спокойно. Только дурак полный не слышал, что козлоногие резких запахов на дух не переносят, если только вино горячее, сладкое, так где его в Славии такое найдешь? В другой раз, перед другим прочим, может, и засовестился Мих так врать, но перед ним был эльфиец, к тому же самого дрянного пошиба.

- Смотрю, ты ничего, зря на эльфарийцев наговаривают, - подал бутылку Мих.

Длинноухому только того и надо было, схватил и тут же снова приложился. Уже не такими большими глотками, да и выпил меньше.

- Почему же хороший эльфариец хорошему орку помочь не может. Тем более если это ничего не стоит, - язык длинноухого стал немного заплетаться, а глаза заблестели.

- Да я вот все думал, идти не идти, слышал, одного из них тут недавно зарезали.

- Было дело, - кивнул эльфиец, глядя, как Мих сделал глоток горькой (пить орчуку вовсе не хотелось, но Меркулов наказал себя не выдавать), - вечером шпагой проткнули.

- С чего решил, что шпагой-то?