Имперский сыщик. Аховмедская святыня (СИ)

- Ничего, - сложил газету пополам титулярный советник, - и вообще давай уже на ты. Можешь называть меня просто по имени, Витольд.

- Как так можно, Ваше благородие?

- Вот заладил, Ваше благородие, Ваше благородие. Ты пойми, для работы так неудобно.

- И пущай неудобно. Просто странно будет, ежели орчук будет девятому классу тыкать. Не поймут люди. Ежели вам удобно, могу звать господин, вроде как я же к вам лично приставлен.

- Ну хоть так, - согласился Меркулов.

- Ваше бла... господин, а что там про ограбление?

- Ничего особенного, - ответил Витольд Львович, но его задумчивый взгляд говорил ровно об обратном.

Мих допытываться не стал: не хочет говорить, так зачем клещами из него тянуть. Надумает, так скажет. Но все же газетку решил попозже достать и прочитать. Он же теперь по полицейскому ведомству проходит, надо соответствовать.

Пролетка меж тем вкатилась в Захожую слободу и, кряхтя и скрипя, пошла вдоль по набережной. Улицы здесь Мих плохо знал, ибо бывал здесь редко по причине засилия орков. Да и не сказать чтобы сородичей набивалось битком. Однако тут и одного бы хватило. Не любили орки полукровок, а уж если ты христианскую веру принял, да от Орды отрекся...

Вот и теперь смотрел Мих опасливо на редкие широкие юрты, стоявшие обособленно на пустыре для них и предназначенных. Вдруг кто полог откинет да выйдет. Зыркнет злобно, щелкнет ногтем по клыку (это, значит, кочевники так презрение свое выказывали), да рыкнет. Всю веселость и воодушевленность точно ветром сдуло. Но обошлось. Не выбрался никто наружу, не обронил бранного слова, не заметил путников.

А когда в Толмачевский переулок свернули, орчук и вовсе выдохнул. Тут пошли уже дома: эльфийские, найские, катайские, аховмедские, генерийские, транкльванийские и прочие. Дрежинцы, как православные и народ близкий к славийцам, по правам ограничены не были и могли селиться, где захотят.

- Как гоблинарцев много, - тихо заметил Мих.

И то было правдой. Невысокие, самый большой доставал до плеч обычному человеку, тоже зеленые, но не болотного цвета, как орки, а скорее изумрудные, с большими носами и здоровенными ушами. Свой самый главный недостаток - неспособность и невозможность использовать магию, гоблинарцы компенсировали удивительной изобретательностью. Один взрывчатку придумал чудовищной силы. Главное, шнур запалить да укрыться - такой тарарам будет. Другой вообразил молоко кипятить, после чего оно портилось дольше (а ведь и вправду дольше - Мих об прочитанном бабке Клавдии рассказал, охотницы до всякого веселья, она и прокипятила. Вкус стал дрянной, орчуку не понравилось, но с чаем ежели пить или кашу варить - ничего). Третий выдумал, что и орки, и гоблинарцы, и люди произошли от одного предка - дикого существа. И в процессе "эволюции" (Мих слово на удивление легко запомнил, от "эвона, люди, что делается") каждый стал похож на себя и каждый отличия заимел. Но вместе с тем, все мы часть единого целого, от того и полукровки существуют. Церковь, знамо дело, объявила гоблинарца еретиком, а Мих для себя заключил, что жителей туманного острова хлебом не корми, дай какую-нибудь выдумку сделать.

- Много, - согласился Витольд Львович. - Недавнее окончание войны дает большой простор для торговли, а жители Велигоблинарии не только хорошие инженеры, но и неплохие купцы. До эльфарийцев им, конечно, далеко, но все же...

- Эльфийцам да, палец в рот не клади, дьявольское отродье, - подтвердил орчук. - Главное, как что получается, ума не приложу.

- Психология, - важно проговорил Витольд Львович.

- Это еще что за зверь? - Удивился Мих.

- Наука такая, эльфийцами придуманная. Вот смотри, у них же много лавок в Моршане, и ты всяко к ним заходил?

- Заходил, - опустил голову орчук, явно переживая не самые лучшие воспоминания.

- И что они делают сразу?

- Голову морочат. "Посмотри, какой сильный, какой большой. Такой большой нужен самый лучший плащ", - передразнил эльфийца Мих.

- Правильно. Они делают сначала комплимент, тем самым снижая уровень твоего критического мышления, - поднял палец Меркулов. - Дальше...

- Плащ этот чертов в руки всучил.

- Именно, - загнул второй палец титулярный советник, - теперь ты почувствовал себя хозяином вещи. И наконец...

- Второй выбежал, стал первого ругать. Мол, этот плащ отложил себе такой-то господин, нельзя его продавать.

- И теперь ты боишься потерять вещь, - загнул третий палец Витольд Львович. - Каков итог?

- Купил я этот треклятый плащ. Дрянь, а не материал. И нужен он мне был как собаке пятая нога. Продал потом совсем за копейки.

- Да, эльфийцы - торговцы от бога, - согласился Меркулов.

Они как раз проезжали мимо одного типичного представителя этого ленивого, но очень гордого и обидчивого народа. Толстый, как приземистая трактирная бочка, эльфиец сидел вразвалку на большущем мешке, раскинув в разные стороны ноги и почесывая короткое заостренное ухо. Его большие васильковые глаза говорили о честной и чистой душе, а колючая щетина и по-бандитски засунутая меж зубов спичка убеждали в обратном.