Импорт правосудия

Как только наша машина начала выруливать по направлению к шоссе, кусты и сугробы ожили окончательно. Причем ближайший «снеговик» поднялся буквально в трех метрах от планера. Я не стал мудрить и повернул штурвал так, чтобы диверсант очутился между бортом и толстой сосной. Воин успел поднять оружие, но только до уровня пояса, поскольку в то же мгновение оказался прижат к шероховатой коре. Послышался хруст ребер, и на лобовое стекло брызнула кровь. Я сдал назад, вывернул на свободное от деревьев место и увеличил скорость. Позади раздался треск автоматной очереди и звон разбитого стекла. Мы с Евгением пригнулись.

До шоссе было не меньше полутора километров заснеженного бездорожья и произвольно растущих сосен. Развить приличную скорость в таких условиях я не мог, но эти же сосны укрывали нас от пуль, поэтому я не стал суетиться. Пешие враги, даже если в их распоряжении лыжи, за нами угнаться не могли…

Так я думал первые двадцать секунд. Потом мое мнение резко изменилось, и я сосредоточился на максимально быстром слаломе между деревьев, а Евгений взял на себя уже привычную ему функцию бортстрелка, поскольку преследователи оседлали… снегоходы.

Маневренность наземных машин была гораздо выше нашей, а потому преимущество планера в скорости сводилось практически на нет. Еще преследователей было ужасно много, что, впрочем, не мешало им хладнокровно держать подобие боевого порядка и поливать нас перекрестным огнем, не попадая под пули соратников. Такая четкая организация наводила меня на грустные мысли о принадлежности врагов к хорошо подготовленному подразделению одной из недружественных сторон. Монахи в силу того, что у них из-за конспирации не было такого технического оснащения, отпадали, спецназ Беляева предпочитал автоматам импульсные винтовки, «партизаны» не имели представления о тактике… Оставались одержимые? Но тогда у нас были все шансы! Я резко развернул планер навстречу врагам и понесся по пройденному маршруту в обратную сторону.

Не все «снегоходчики» смогли повторить мой грациозный маневр, однако выстрелить успели многие. В бортах нашей машины появилось еще несколько пробоин, но нас пули пока не задели. Мой разворот был обусловлен, конечно же, не желанием покрасоваться. В той стороне, куда я направил планер, располагались два труднопреодолимых для преследователей препятствия. Во-первых, небольшое озеро, которое на самом деле было отстойником для сточных вод одного укрытого в глубине лесопарковой зоны военного предприятия и толком не замерзало вплоть до наступления самых лютых морозов, а во-вторых, в прилегающем к этой части парка квартале находился мой любимый дом… При чем здесь дом? Да при том, что покушавшиеся на меня «рогоносцы» пришли из Храма Возрождения, причем не наряжаясь людьми, а это могло означать лишь то, что этот Храм находится совсем рядом. Где, кроме парка? Вопрос — в той ли его части, куда я так спешу? Но я уже сделал свой ход, и переживать о его разумности было некогда. Если я был прав, то, оказавшись на территории Храма, мы автоматически избавлялись от преследователей…

Когда мы выехали на берег озера, Евгений наконец-то получил возможность нормально прицелиться. Первые три снегохода вместе со всадниками он превратил в серо-красные лужи на белом снегу буквально за одну секунду. Остальные преследователи укрылись за соснами и принялись щекотать наши нервы одиночными выстрелами. Мы успешно форсировали покрытую символическим льдом водную преграду и снова скрылись между деревьями. Часть преследователей развернулась в широкую цепь и принялась медленно пробовать лед на прочность. Остальные очень резво двинулись в объезд. Ни те ни другие догнать нас уже не могли. Я немного расслабился и повел планер уже не так быстро, как по противоположному берегу.

— Оторвались? — спросил Евгений, усаживаясь на прежнее место.

— Такого финта они от нас не ожидали, — ответил я.

— Как раз наоборот, — возразил монах. — Они знали, что озеро нам на руку и потому сразу же погнали нас к шоссе. Но если назвать финтом твой безумный разворот оверштаг, то я согласен…

— Оверштаг? — я взглянул на Евгения.

— Ты случайно не из того же подразделения, что мой напарник?

— В смысле?

— Пловец?

— Нет, я из сухопутных, а что, терминология наводит на мысли?

— И то, как быстро вы в свое время спелись, — согласился я.

За короткой беседой мы не забывали смотреть по сторонам и, как выяснилось чуть позже, делали это не напрасно. Первым рогатую тень заметил монах.

— Чертовы «панцирные»! — воскликнул он-и вскинул «жезл».

— Повалишь дерево — не проберемся! — крикнул я, и Евгений опустил свое оружие.

Я пошарил в сумке и вынул оттуда второй пистолет.

— Вот, возьми, в прошлый раз этого было вполне достаточно…