Импортный свидетель (сборник)

Миллионы истрачены, чуть не города подземные выстроены, все мировые достижения науки в кулак собраны, мобилизованы, а он тут истерики будет закатывать! Скажите, пожалуйста! Все равно этот выродок не уйдет из моих рук, — буркнул наконец Мильнер, подавляя в себе бешенство.

— Минует надобность — сделаешь с ним что захочешь! — усмехнулся Альмединген. — Но из его умного мозга мы сначала выжмем все соки… Ха-ха, я не думал, что ты такой вспыльчивый!.. Где Войтецкий сейчас?

— Комната ИЗ-два… Он оттуда уже никогда не выйдет!

— Что ж, пожалуй. Комната эта ничем не отличается от номера нормальной гостиницы. Прикажу меблировать ее, там будет весьма комфортабельно. Из коттеджа все книги, все шмотки его перенесут туда… Но все-таки, Ганс, не надо, чтобы у него было скверное настроение: ведь не станет работать по-настоящему. Для научной работы нужен и чистый воздух, и вообще кое-что…

— А я ему скажу: как только, мол, свыкнетесь с обстановкой, перестанете сентиментальничать и падать в обморок, мы вас переведем в отдельный маленький домик с садом, даже с бассейном и фонтаном… Знаешь, о каком домике я говорю?

— А! О том, где жил мой предшественник?

— Да, именно, где жил он, — уже спокойно произнес Мильнер, — пока не повесился… Домик отличный, изоляция полная — за пределы Пятого, Шестого, Седьмого отделений не выйдешь. А вместе с тем…

— Как же этот Войтецкий будет работать в Шестом и Седьмом, если даже в нашем Пятом с первого взгляда скукожился?

— Ничего… Привыкнет… Как привыкли все мы к Первому закону Центра.

Первым законом Центра было — абсолютная, предельная, непременная секретность, ради которой каждый из персонала обязан в случае надобности мгновенно пожертвовать своей жизнью. Персонал подбирался с особой тщательностью.

Для всех посторонних людей, какие по тем или иным причинам и основаниям могли получить доступ в городок, были выделены три первых по счету «институтских» отделения, где велась такая научная работа, в которой никто не мог бы заподозрить что-либо предосудительное с точки зрения этики и гуманности… Профиль обычного экспериментального института разных отраслей биологии…

А Центр не испытывал недостатка ни в чем, кроме хороших специалистов, настоящих ученых. Их не хватало уже и потому, что некоторые из привлеченных к засекреченной работе не желали там работать или не выдерживали. И потому их приходилось не без сожаления уничтожать. Секретность не могла быть нарушена ни в каком случае! Но за ликвидацию этих ученых, вернее, за неумение их «приспособить к делу» руководству Центра изрядно влетало свыше…

Постановление

о возбуждении уголовного дела

Прокурор района г. Москвы советник юстиции Варсобин Г. Г., рассмотрев материал о краже с проникновением в квартиру Вождаева В. В., установил:

Постановлением РОВД на основании ст. 113 УПК РСФСР отказано в возбуждении уголовного дела по материалам проверки участковым инспекторам милиции Н. Н. Зельковым факта кражи имущества с проникновением в квартиру Вождаева В. В.

Это постановление неосновательно и подлежит отмене, поскольку из повторного заявления потерпевшего Вождаева В. В. явствует, что совершено преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 144 УК РСФСР.

Принимая во внимание изложенное, руководствуясь ст. 116 УПК РСФСР, постановил:

1. Постановление РОВД об отказе в возбуждении уголовного дела по факту кражи в квартире Вождаева В. В. отменить.

2. По фактам проверки возбудить уголовное дело по признакам ч. 2 ст. 144 УК РСФСР.

3. Уголовное дело направить для производства предварительного следствия начальнику следственного отделения РОВД.

Прокурор района советник юстиции Г. Г. Варсобин

10

Через месяц, работая в Пятом отделении, Мирослав Войтецкий уже вполне освоился с обстановкой. Ему неоднократно объясняли, что никто из персонала Пятого, как и других, следующих по порядку номеров отделений, не имеет права сообщаться с внешним миром. Все живут в квартирах корпусов-общежитий, расположенных внутри стен городка. Словно невзначай, Ганс Мильнер рассказал Войтецкому, что, к сожалению, недавно высшей администрации Центра пришлось кончить свои расчеты с несколькими даже немецкими профессорами, которые не сумели овладеть своими нервишками или просто по неразумению своему пытались слишком упорствовать. Мильнер при этом улыбался. Такой улыбки Войтецкий у других людей никогда не видел: ровные белые зубы и сочные губы выражали приветливость, почти ласковость, а глаза… Войтецкий не мог смотреть в эти ледяные, остановившиеся, как на фотографическом снимке, неживые глаза. Он откровенно боялся Мильнера, с которым, начав работу в лаборатории отделения, почти не встречался, кроме как при ежедневных обходах, когда Мильнер, Альмединген и несколько их ассистентов небрежным кивком отвечали на его приветствия и выслушивали только лаконичные доклады встречавшего и провожавшего их Рихарда Швабе… Раза два его вызвал в свой кабинет Альмединген, там в этих случаях при разговоре присутствовал Мильнер.