Impossible (СИ)

Джим зарычал и изо всей силы двинул кулаком в ближайшую стену, оставив на ней солидную вмятину.

- Блядь! - больно было, несмотря на ярость, но это было полезно. - Спок, очнись, твою мать, ты что, меня вообще не слышишь?

Вулканец прервался и тяжело уставился на Кирка исподлобья.

- Я не вижу смысла тебя слушать. Ты - мастер вводить в заблуждения, земляне называют это актерским мастерством.

- Чего? - Джим резко выдохнул и стер с лица капельки пота. - Да с чего ты вообще решил, что знаешь, почему я это делал? Что ты вообще обо мне знаешь, кроме того, что написано во всяких документах? Ты же никогда меня не спрашивал!

- Потому что никаких иных логичных причин у твоего поведения нет, а ты не настолько нелогичен, как могло бы показаться. В твоих действиях просматривается алгоритм…

- Блядь! Блядь! Да я даже не знал, что меня потянет к тебе, я сам не знал, что ты мне позволишь, откуда ты-то знаешь, что я чувствовал?

- Чувства не играют роли в данной ситуации, так как…

- Чувства всегда играют роль! Ты позвал меня сюда, потому что чувствуешь что-то ко мне! - Джим внезапно осекся и уставился на вулканца. - Потому что ты хочешь знать, что я к тебе чувствую?

Спок прищурился и глубоко задышал, пытаясь абстрагироваться от ситуации. Человек снова пытается ввести его в заблуждение, как вводил раньше. Снова пытается манипулировать его инстинктами и…

- Я начал приходить к тебе, потому что хотел тебя, ясно? А потом я чувствовал, что что-то во мне меняется и больше не хочет быть без тебя, и… - пружина внутри Кирка медленно распрямлялась от каждого признания; он торопился сказать все.

- Достаточно, - холодно оборвал его вулканец. - Я учту свои ошибки и не стану больше тебе верить. Это не отменит мой иск. Ты можешь предоставить доказательства моего нарушения правил и… субординации, и мы оба понесем наказание и будем отвечать за последствия. А теперь - уходи.

- Что? - потерянно спросил Джим. - Почему? Я ведь пытаюсь объяснить…

- Ты пытаешься оправдаться и соврать для облегчения своей участи, - сурово отрезал Спок. - Это неприемлемо. Мои суждения рядом с тобой становятся слишком эмоциональными, и я не собираюсь больше подвергаться твоему воздействию.

Джим замолчал и испытующе уставился на вулканца. Стена. Он уже видел это выражение лица: у мамы, у Сэма, у солдат, расстреливавших людей на Тарсусе. Он попытался выдавить улыбку, но не смог; тяжело сглотнул, проталкивая через горло это бесполезное “И я, кажется, в тебе по самые уши”. Потерянным взглядом осмотрел комнату и сделал неуверенный шаг назад.

- Встретимся на слушании, кадет Кирк, - официальным обращением добил Спок.

Джим хотел что-то сказать, то, что обычно говорил в таких ситуациях, нечто задиристое и многообещающее, но не смог и, тряхнув головой, шагом нетрезвого человека ушел.

Спок сглотнул вдруг ставшую вязкой слюну и опустился на стул. Он поступил верно: ликвидировал влияние кадета Кирка, вывел его на чистую воду и не дал заново опутать себя ложными словами и действиями. Теперь остался самый тяжелый шаг - выдержать позорное слушание и трибунал.

Решение уйти после этого в Гол было принято. Это позор, отмыться от которого поможет только колинар. На Земле он стал слишком человечным и эмоциональным.

Это неприемлемо.

Спок достал падд и принялся набирать текст заявления, игнорируя тело, пытающееся через психосоматические симптомы передать, как плохо сердцу.

Джим вышел из офицерского корпуса на ватных ногах, на автопилоте дошел до спальни и сполз по двери, как только закрыл ее. Боунс еще не вернулся, после теста, куда он приходил уже “из голого любопытства”, у него была какая-то пересдача.

Кирк зажмурился на несколько секунд, чтобы прийти в себя. Во рту было сухо как в пустыне, а тело непослушно отвечало на любые команды.

Спок что-то говорил про слушание, трибунал. Джим нахмурился. Чертов вулканец хотел сделать все правильно, даже если это грозило всем вокруг, включая него самого, отстранением. Ведь он… он верил, что Джим сделал все это только ради теста, что он спал с ним ради теста, обманывал его ради теста.

И он не хотел слушать. Он уверен в том, что его гладкая теория все объясняет. Все многообразие человеческих переживаний этот вулканский урод вместил в обман.

Джим нервно рассмеялся. Как ни назови он Спока, ушастой сволочью или зеленым уродом, это ничего не меняет. Он его любит и давится этой любовью, как отравленным воздухом, наглатываясь заодно и ненависти. А сам Спок готов видеть любые умственные ухищрения, любые обманы, лишь бы не видеть очевидного - дурацких джимовых чувств.

В дверь тихо постучали. Проклиная все на свете, Кирк поднялся и открыл ее.

Он никогда не видел у Гейлы такого выражения лица: изумленного и обеспокоенного одновременно. Хихикающая легкомысленная орионка не могла так смотреть на мир. Она вошла в комнату, молча уселась на кровать, невозмутимо отбросив вновь, было, перекочевавшие туда вещи, закинула ногу на ногу и покачала головой с совершенно серьезным видом.