Импрессионисты: до и после

1890 год. Это заключительный акт великой драмы – жизни Ван Гога. В феврале у Тео рождается дочь. В тот же месяц в парижском «Меркюр де Франс» выходит в свет большая статья художественного критика Альбера Орье. Винсент назван там «ребенком и гигантом», «могучим, неподдельным, чистокровным художником». Трудно нагромоздить такое собрание лестных эпитетов, которые опубликовал Орье. Ван Гог благодарит автора статьи, но сетует, что в ней не упомянуты Гоген и Монтичелли.

Он отвечает Орье, что дифирамбы о фантастичности его мира красок преувеличены: «Но правда и поиски правдивого изображения дороги мне настолько, что я, словом, я чувствую, чувствую, что предпочитаю в живописи тачать сапоги, чем быть музыкантом в цвете. Так или иначе, быть верным правде…»

Приходит известие, которое раньше бесконечно обрадовало бы живописца. Купили его «Красные виноградники» за четыреста франков. Удача, торжество.

Удача… Она уже не может потрясти человека, прикоснувшегося к смерти…

Ван Гог пишет свое гениальное повторение по рисунку Гюстава Доре «Прогулка заключенных». Кстати, и «Красные виноградники», и «Прогулка» находятся у нас, в Москве, в Музее изобразительных искусств имени Пушкина…

Наступает последняя весна.

Март. Цветут сады. А Ван Гог уже второй месяц во тьме. Жестокий припадок отнял у него кисти, и больше он никогда не напишет весны.

Тео сообщает брату по поводу выставки «Двенадцати»:

«Гоген назвал твои полотна гвоздем выставки».

Но бедный Винсент не в состоянии осмыслить эту радость…

Шестнадцатого мая он покинет монастырь Сен-Поль, посетит Париж, любимого Тео и его семью, встретится со своими работами, которые десятками забивают запасники брата.

Художника навещают друзья, все рады его возвращению к жизни. Один Ван Гог знает правду.

Его не обманывают ни комплименты «о здоровом цвете лица», ни о том, что он «крепыш».

Он-то знает, как он устал от Парижа и от всей этой суеты.

Скорей, скорей в новую лечебницу.

Овер… Доктор Гаше сразу очаровал Винсента. Мудрый врач порекомендовал больному работать, писать и забыть о том, что было. Ван Гог был счастлив. Наконец его поняли. Гаше поглядел на работы мастера и произнес:

«Как трудно быть простым».

Ему, знавшему Сезанна, Моне, Ренуара, стало ясно: перед ним великий живописец, гениальный художник с лицом крестьянина…

«Сумасшедший? – подумал Гаше. – Кто же тогда здоров?»

Семьдесят полотен написал Винсент за девять недель жизни в Овере.

Среди них изумительный холст «После дождя», тоже из московского собрания Музея изобразительных искусств.

Ван Гог уникален. Поверхность его холстов, как перфорационная лента электронной машины, абсолютно отражает каждый острейший импульс, вызванный у художника ощущением натуры. Мастер предельно собран, он безошибочно пишет состояние природы, рельеф ландшафта, его цветовую гамму, видит скрытое внутреннее движение планов, расположение форм в пространстве и, что особенно важно, драматургию столкновения холодных, теплых и дополнительных цветов. Вот эта борьба и составляет таинственное единство колеров в пленэре.

Увидел, оценил, решил!

И вот наступает акт свершения. Отягощенная краской кисть Ван Гога изливает цвет на холст.

Пастозно, рельефно. Мазок подчеркивает форму.

Он то волнообразен, то пунктирен, то, подобно взрыву, образует сложный кратер, в котором кипит и бушует раскаленная магма краски.

Творчество. Состояние крайнего эмоционального напряжения, сосредоточение всех сил, призванных создавать! Холсты Винсента Ван Гога, как ни у кого из художников, зримо носят следы этого акта сотворения.

В. Ван Гог. Пейзаж в Овере после дождя 1890. Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, Москва

Вглядитесь в пейзаж «После дождя», написанный мастером в Овере в июне 1890 года, за несколько дней до кончины.

Внимательно всмотритесь!

Спадает почти вековая завеса времени. Словно из растворенного окна на вас дышит свежесть июньского утра, напоенного влагой. Дождь прошел. Он словно промыл все цвета пейзажа, и вот он перед вами, в первозданной яркой звонкости. Мозаика маленьких лоскутов, запаханных и цветущих полей. Блестит мокрая дорога. По ней катит одинокая тележка. Белые двухэтажные домики с голубыми растворенными ставнями, крытые красной черепицей, сверкают от влаги. На горизонте бежит поезд, выбрасывая хвост седого пара. Зеленый, зеленый мир, бесконечно многообразный и сложный, встает перед нами.

Правда жизни, движение, состояние природы нанесены на полотно в одно касание.

Думается, что холст написан буквально за час.

Словно слышишь биение горячего сердца творца, гудок паровоза, скрип тележки, пение ветра.

Ван Гог волшебник.

Никому до него и после не удавалось создавать такой непосредственный и правдивый контакт с землей, словно мастер был связан невидимой пуповиной с природой нашей планеты.

Трудно поверить, что человек, сотворивший это диво, через какую-то неделю-другую покинет нас молодым, полным сил, но вымотанным нуждой, борьбой с нищетой, непризнанием.

Уйдет в тридцать семь лет, оставив людям девятьсот картин.