Imprimatur

Одескальки удалось держать все в тайне. Но в 1676 году, незадолго до начала работы конклава, произошло то, чего они боялись: Хьюгенс, правая рука работорговца Франческо Ферони (подельщика Одескальки), влюбился в дочь, прижитую Помпео Дульчибени с турчанкой, рабыней, и с помощью Ферони решил присвоить ее себе. Дульчибени не мог противостоять этому на законных основаниях, потому как не женился на матери девочки. Он дал понять Одескальки, что, ежели Ферони и Хьюгенс не откажутся от своих намерений, им будут распространены некие слухи относительно Бенедетто: а именно – история с займом голландским еретикам… И тогда прощай, папский престол.

Остальное было мне уже известно: девочка была похищена, неизвестный пытался расправиться с Дульчибени, выкинув его из окна. Чудом оставшись в живых, Дульчибени был вынужден скрываться. А тем временем Бенедетто Одескальки беспрепятственно взошел на папский престол.

– Но и теперь еще папе никак не удается получить обратно одолженное Вильгельму Оранскому. Я это точно знаю. Ныне все и решится.

– Но почему именно теперь?

– Ну как же, посуди сам: Вильгельм станет королем Англии и найдет способ вернуть папе долг.

Я смущенно молчал.

– Так вот, значит, какова истинная причина затеянного вами, – раздумчиво протянул я, – дружба с Тиракордой, опыты на острове… Аббат Мелани говорил правду, вы были движимы не только личным. Для вас важно было наказать папу за… как бы это сказать, – предательство…

– …веры. Так оно и есть. Он променял христианскую Церковь на деньги. Не забывай, болезни, изнуряющие тело, ничто в сравнении с душевными недугами. Это и есть настоящая чума.

– Но вы ведь тоже хотели уничтожить христианство, задумав заразить папу во время битвы за Вену.

– Битвы за Вену… Есть еще кое-что, что тебе следует знать. Император тоже имеет отношение к деньгам Одескальки.

– Император? – в очередной раз поразился я.

На сей раз все также держалось под большим секретом. Чтобы обеспечить денежную поддержку сопротивлению туркам, Габсбурги черпали в апостольской казне. А император Леопольд еще и лично как частное лицо занимал у Одескальки. Взамен папская семья получала ртуть, добываемую в императорских рудниках.

– А почто им эта ртуть?

– Ну как же. Чтобы продавать ее голландским еретикам. А точнее, протестантскому банкиру Яну Дёцу.

– Так, значит, к спасению Вены причастны и еретики!

– В некотором роде. Но более всего благодаря деньгам Одескальки. И будь уверен, это семейство найдет способ получить от императора возмещение, я имею в виду не только деньги.

– Но что же еще?

– Император рано или поздно окажет папе какую-нибудь немаловажную политическую услугу, а ежели не ему, так его племяннику Ливио, единственному наследнику Бенедетто. Подожди несколько лет и сам в том убедишься.

СЕНТЯБРЬ 1699 ГОДА

Теперь, когда я заканчиваю писать эти воспоминания, около одиннадцати лет истекло с тех пор, как Вильгельм Оранский высадился в Англии. Этот государь-еретик царствует и поныне, и довольно успешно, так что честь английских католиков была продана Иннокентием XI за горсть монет.

Однако деяниям папы Одескальки на этом свете положен конец, десять лет прошло с тех пор, как после продолжительной и тяжкой агонии дух его отправился к праотцам. При вскрытии обнаружилось, что внутренности его прогнили, а почки заполнены камнями. Уже поступило предложение провозгласить его блаженным и удостоить память его всяческих почестей.

Покинул мир и Помпео Дульчибени: угас в этом году как примерный христианин, чистосердечно раскаявшись в своих грехах, которые он долго и много замаливал. Случилось это по весне, в одно апрельское воскресенье. В тот день мы поели плотнее обычного, а поскольку в последние годы у него появилась губительная склонность к выпивке, отчего его и без того красное лицо багровело, он еще и предался возлиянию, после которого вдруг почувствовал недомогание и попросил перенести его в постель. Он заснул и больше уже не просыпался.

По здравом рассуждении я во многом обязан ему тем, чем являюсь. Именно он стал моим новым наставником, сильно отличающимся от того, каким был аббат Мелани, одному Господу ведомо, что я имею в виду. В результате своего долгого и многострадального пребывания на этом свете Дульчибени немалому научился сам и немалому научил меня, пытаясь привить мне богобоязненность и понимание того, какой поддержкой на трудном житейском пути является вера. Я прочел все те труды по истории, теологии, поэзии и медицине, которыми он одарил меня, как и учебники с начатками знаний по торговым сделкам и управлению производством – в чем, надо сказать, сам он весьма поднаторел, – столь необходимыми в наше время. Я даже подмечаю, что эти воспоминания написаны мною с моих сегодняшних жизненных позиций, и частенько наделяю простодушного паренька, каким был прежде, рассуждениями и словами, которые лишь ныне соизволил послать мне Господь.