Импровиз. Сердце менестреля

Надзиратель наконец-то принял решение. Непростое, судя по бисеринкам пота, выступившим на висках. Он убрал меч от груди Ланса и подцепил пальцами запирающий дверь изнутри крючок.

— Эй, Билль, что там у вас?

Тишина. Потом негромкое и совершенно неразборчивое бормотание.

— Чего?

Снова бормотание.

— Эй, Билль, что ты бурчишь, как…

— В окошко выгляни… — шёпотом подсказал Ланс.

Жаль, не успел добавить «осторожно». Пожиратель лука рванул занавеску и припал глазом к маленькому окошку, которое можно было бы закрыть двумя ладонями. И тут же жалобно ойкнул и медленно сполз на пол. На запрокинутом лице в одной из глазниц зияла кровоточащая рана. Ланс так и не понял — увидел он мелькнувший между прутьями шпажный клинок или померещилось.

Но руки сами собой кинулись вниз и выхватили из разжавшихся пальцев надзирателя рукоять меча. Тяжёлое оружие, неудобное, плохо сбалансированное, но другого ведь нет.

С той стороны дверь дёрнули.

— Открывай!

«Ещё чего», — подумал Ланс, лихорадочно размышляя, что делать дальше и в какую новую историю он вляпался.

Глава 7, ч. 3

Драться со скованными руками не хотелось, но избавиться от цепей он тоже не мог. Как и убегать со скованными ногами. Так карета превратилась в ловушку. Или она всегда ею была?

— Открывай!

— Что ты возишься, Ухо? Вдарь раза!

«Значит, нападающих, самое малое, двое».

— А чё сразу, как вдарь, так Ухо. Вон Борода без дела мается.

«Трое»?

— Борода не мается, а кошельки проверяет… — Четвёртый голос. Хриплый и привыкший командовать. — Ломай, Ухо. А то я тебя поломаю.

— Всё, всё… Не сердись, Хоан. Уже иду.

И тут же дверь сотряс сильный удар. Доски треснули, но выдержали.

— Крепкая… — проворчал Ухо.

— Бей, не отлынивай.

Ещё удар!

Сквозь трещину проглянул солнечный луч.

Ланс попятился, перехватывая оплетённую кожаным ремешком рукоять двумя руками. Под каблуком хрустнула окарина. Ну, как обычно… Размечтался творить в подземелье. Хотя, какое там творить, когда не знаешь — спасать тебя собираются или прирезать, как барашка?

Новый удар!

Дверь развалилась на две половинки, одна из которых повисла на петлях, а вторая упала под колёса. В проёме возникло настороженное лицо — небритое, с белёсыми глазами и оттопыренными ушами.

Подняв неудобный, слишком тяжёлый и слишком короткий, меч, Ланс нацелил остриё прямо в переносицу Уха — кто это мог быть, если не он?

— Ну, что возишься? — прорычали сбоку.

— У него меч, — попятился Ухо.

— А ну, пусти!

Рядом с первой рожей появилась вторая. С претензией на благородство — подкрученные усики, нос с горбинкой, выдающий трагерское происхождение, и густые смоляные брови. Должно быть, Хоан.

Он томительно долго рассматривал менестреля, шевеля усами, а потом кивнул.

— Он.

— И чё? — моргнул Ухо.

— Валим его и уходим…

Ланс не стал дожидаться конца фразы. Ишь ты! Валить его вздумали? Это вам не купца зарезать под покровом ночи. Он, Ланс альт Грегор участвовал в десятках сражений и сотнях стычек. Он давно забыл, что такое страх смерти, но и подставлять горло, словно баран, не собирался. Шагнув вперёд, он ткнул мечом в лицо Хоана. Трагерец легко уклонился и даже глазом не моргнул. Клинок скользнул на волосок от виска, а Ланс потерял равновесие и повалился вперёд — навстречу кулаку присевшего Уха.

Воздух вырвался из легких альт Грегора. Он неуклюже завалился на бок, больно ударяясь плечом, и почувствовал, как сильная рука выкручивает меч из его пальцев. В следующий миг его выволокли из кареты, как рака-отшельника из раковины, и швырнули на плотно утрамбованную колёсами землю. Краем глаза музыкант видел тело одного из надзирателей. Под ним растеклась, впитываясь в пыль, лужа крови.

— Ты что железом тычешь куда попало? — навис над ним брезгливо поджавший губу Хоан.

Ланс хрипел, но не мог ответить

— Я ж тебя слушал в Унсале… — Жёсткий сапог врезался менестрелю под рёбра. — И в Кевинале! — Новый удар. — Ты как с поклонниками обращаешься? Ты понимаешь, что не будет слушателей, и ты никому нужен не будешь? — Удар. — Ты что-то умеешь, кроме скрипочек своих? Да ты молиться на меня должен, а не железом тыкать! Ты живёшь для таких как я!

— Пошёл… — С трудом выдохнул Ланс, закусив губу. — В задницу… Ублюдок…

— Нет! Вы слышали? — Хоан развёл руками, обводя взглядом собравшихся подельников. — Вы слышали. Как этот музыкантишко разговаривает с почитателями своего творчества? С теми, без которых он станет никому не нужен!

— Та вообще… — Протянул Ухо.

— Козлина наглый! — сплюнул под ноги заросший бородой до глаз тощий, как жердь мужик, который крутил в пальцах окровавленный кинжал. По всей видимости, Борода.

— Такие, как он без слушателей — ничто. Он обречены бренчать на пустых площадях… Каков будет ваш приговор, друзья?

— Э? Чё? — заморгал Ухо.

— Вот тупица, — горестно вздохнул главарь. — Борода. Отправь его к Вседержителю. Только знаешь… сделай это нежно. Мне нравилась его музыка.

— Ага… — кивнул тощий.

Схватил Ланса за плечо, перевернул на живот.

Менестрель слабо сопротивлялся, но его трепыхания даже не заметили.

Борода упёрся ему коленом между лопаток, схватив за волосы, запрокинул голову до хруста в позвонках.