Импровизаторы. Саквояж мадам Ренар

Двое джентльменов шли по вагону, словно какие-нибудь преступники. Их провожали взглядами. Румяная молодая особа в чепце с лентами, смахивающая на кормилицу, поджала сочные губы и отвернулась. За окном проплывали зеленые горы и одиночные деревья, расчерчивали небо электрическими проводами телеграфные столбы – всё медленнее и медленнее, пока поезд окончательно не остановился.

– Джентльмены, прошу вас проследовать за мной.

2015 год Стокгольм, Швеция

Машина не ловилась. Они, как два дебила, топтались на тротуаре. Никто не хотел остановиться, чтобы подвезти их в Осло.

– Гарантированно опоздаем, – мрачно констатировал Лев. – Всё, приехали. Надо писать отцу. Кинет деньгу быстрым переводом, и поедем домой. Хорошо, что хоть паспорта есть.

– А потом? – Федор сунул бесполезные теперь руки в карманы. Рюкзак забыли, так хоть штаны подтянуть. – Денег на вторую поездку у родителей нет. Да если бы и были – кто нас, таких отморозков, второй раз отправит? Опять начнется: «Бесполезный овощ, ничего не делаешь, на диване с телефоном лежишь, уже корни пустил». Хватит. Наслушался. Ты как хочешь, а я не вернусь.

Лев хотел было возразить, но тут вспомнил, как мачеха жаловалась на безденежье, а Летняя возьми да и скажи, что в управляющей компании есть вакансия дворника. Работать, типа, могут и двое – каждый на полставки. Улицы подметать, лестницы мыть, сдавать листки жильцов с показаниями счетчиков воды, еще что-то и еще что-то… Но если бы только это! Нужно еще свидетельство о знании государственного языка.

Летняя уверяла, что получить вторую категорию не так сложно. И что никуда не возьмут без «аусвайса». Аусвайсом она едко называла пластиковую карту – свидетельство о знании языка. Так вот, свидетельство второй категории дают только уборщикам, дворникам да кассирам в супермаркетах. Чтобы получить что-то получше, нужна третья. Получить третью очень трудно. Да и было бы ради чего так напрягаться! Выходило, что офис, столь презираемый Львом Березкиным, – еще большая, огромная, недостижимая удача.

Надо же было забыть багаж в туалете!

– Допер? – усмехнулся Федор. – Ну что, домой поедем?

– Ты руку-то подними. Давайте, Теодор, активнее, активнее.

1905 год Где-то между Миддлберри и Вердженесс, штат Массачусетс

Туман становился все гуще, небо – все темнее. Дюк чавкал ботинками по болоту. Носки, набрякшие водой до самого края бриджей, сползали при каждом шаге. Вот черт, обошел, называется! Утешало только одно: потерять гору невозможно даже в темноте. Даже такому гению, как мистер Маллоу.

Дюк звал компаньона, пока не охрип. Несколько раз он вполне отчетливо слышал свое имя и радостно бросался на голос, но ни увидеть Джейка, ни услышать ответ не удавалось, и Дюк шел дальше, напряженно вслушиваясь в лесную тишину.

Примерно час бесплодных блужданий – и стало совсем темно. То здесь, то там чудились какие-то шорохи, зажигались и гасли какие-то огоньки (Дюк предпочитал думать, что это тоже кажется, со страху), под ноги лезла всякая дрянь, за которую то и дело цеплялись ботинки.

И тут он увидел Джейка. Бросаться к нему по болоту было рискованно. Дюк помахал руками, показывая, где надо обходить, и стал ждать, пока компаньон до него доберется.

Шел Джейк медленно. На нем не было шляпы. По лбу и спутанным волосам стекали блестящие капли воды. Дюк ждал, терял терпение. Ему казалось, что расстояние между ними не сокращается. И вдруг дошло! Он никак не мог видеть никаких капель на волосах и лице Джейка Саммерса, потому что, во-первых, плохо видел, а во-вторых, было совсем темно!

Зажав рукой рот, чтобы не заорать, и стараясь изо всех сил не оглядываться, Дюк пошел прочь так быстро, как только мог. Подать голос он теперь не решался. Стояла тишина, изредка прерываемая плеском да птичьим вскриком. Луна выбралась из-за облаков и тут же снова спряталась. Дюк остановился перевести дух и похолодел: через кусты пробирался кто-то крупный.

– Мама! – услышал он свой сдавленный хрип.

Национальный парк Гарпхюттан, Швеция

Когда Федор стал разжигать костер прямо в лесу, Лев едва не сбежал. Только куда, если даже отцу не написать?!

Тем временем Федор поймал пару лягушек и теперь жарил их на костре. Лев изображал, что его тошнит, но съел. Оказалось вполне терпимо, похоже на курицу.

Наплевав на все здешние правила, Федор отобранным у Льва маркером начертил на сосне громадный крест – в качестве ориентира. И тут Лев не выдержал и начал на него орать.

Господин Летний перевернул все поваленные стволы в округе, какие смог приподнять, обшарил все кусты, какие смог обшарить, и выворотил все валуны, какие смог выворотить. Искал, кого еще поймать и съесть.

Лев уже не орал. Он сидел на поваленном дереве, обхватив голову руками, и стонал:

– Аттила! Русский варвар! Тебя просто нельзя брать в цивилизованную страну!

Федор, кравшийся по мху с майкой в руках, внезапно метнул майку, бросился вперед и навалился сверху.