Импровизация на тему любви

Когда я вышел на улицу, уже светало. В наушниках теперь звучала мелодия NiceDream. На небе все сильнее проступала голубизна, вытесняя звезды. Утро выдалось довольно прохладным, но прохлада бодрила, и мне было хорошо. Мне всегда хорошо, когда я брожу по Нью-Йорку. Иногда меня охватывает ощущение, что на его шумных улицах теряется какая-то часть меня, а сам я иду навстречу своей судьбе, своему новому «я». Может быть, из-за того, что я видел этот исполинский город в тысяче фильмов, его удивительное разнообразие всегда приводит меня в хорошее настроение. В то утро мне казалось, что я рождаюсь заново, я ощущал себя чистым, как ребенок. Наверное, святой Павел назвал бы такое состояние метанойя

— изменение ума. Я и в самом деле чувствовал, что изменился, как при духовном перерождении. В последние дни мне пришлось расстаться с доспехами, которые на прежнем этапе моей жизни помогали побеждать в битвах. Есть люди, которые не могут прикрыть себя щитом, есть люди, которые без щита не сделают ни шагу. Теперь я обойдусь без щита, Я хочу, чтобы меня переполняли эмоции. Доспехи мне больше не нужны. До встречи с Микелой я жил так, словно жизнь была игрушкой, спрятанной в коробку, и я все никак не мог набраться смелости; чтобы открыть ее. А теперь? Что теперь? Как случилось, что сейчас у меня появились новые ощущения? Могут ли два человека решить, что они будут любить друг друга и что они будут счастливы вместе? Но все дело в том, что мы с Микелой не принимали никакого решения, мы… просто искали друг друга. С самого начала среди множества народа я приметил в трамвае именно ее. Все остальные люди для меня как бы носили маски, только у нее было лицо. Быть может, весь секрет в том, что надо раскрыть свои чувства хоть на секунду? На скалах вдоль горных дорог иногда начинают расти деревца. Я был скалой, в которой проросло дерево. В небольшой расщелине моей души пустило корни любопытство, а уже оно породило эмоции. Все другие мои романы были похожи на красивый букет цветов, который приносят в дом и ставят в вазу. Каждый день в вазе меняют воду, но цветы постепенно начинают увядать. Микела была живым цветком, деревцем, которое шло в рост.

В то утро в Нью-Йорке я почувствовал себя свободным человеком. Все, что окружало меня, казалось мне необычным, никогда прежде не виденным. Мне казалось, что я смогу сделать все, что задумаю. Я смогу распоряжаться своей жизнью, своей судьбой. Все было в моих силах.

Впереди меня ждал день без каких-либо обязательств, и от этого чувствовал себя богом, не меньше. Я присел на скамейку. О нет, я не устал — мне просто хотелось понаблюдать за жизнью на улице. Я сидел и думал о том, что происходило со мной в последние дни, о Микеле, о времени, которое я провел с ней. Было видно, что эта глупая игра, эта смешная затея все-таки приносила свои плоды. В конце концов Микела с помощью этой игры смогла подобрать ко мне ключик, освободила меня от моих страхов.

— Хочешь сыграть со мной?

— Да.

Я сидел на скамейке, ждал, когда взойдет солнце, и приводил в порядок свои мысли. Хорошо, что время от времени у каждого из нас появляется уверенность, что ты можешь отбросить старые привычки и изменить свою жизнь. В те дни я не думал о будущем. Не думал я и о том, что эти перемены уже необратимы. Я чувствовал то же, что и ангел в фильме «Небо над Берлином», который говорил: «С каждым шагом, с каждым порывом ветра мне хотелось повторять: СЕЙЧАС, СЕЙЧАС, СЕЙЧАС, а не „на веки вечные" и не? „навсегда"».

Микела стала для меня тем самым ангелом СЕЙЧАС, СЕЙЧАС, СЕЙЧАС…

Мне не хотелось вставать. Так бывает в кинотеатре на хорошем фильме: фильм закончился, в зале зажигается свет, но ты не торопишься подниматься со своего кресла. Ты все еще сидишь и ждешь, словно в надежде, что так впечатления прочнее врежутся в твою память. Потом я поднялся и пошел завтракать. Я взял кофе и маффин. Немного погодя я уже подходил к гостинице. Мне хотелось подольше растянуть наслаждение, которое принес с собой новый день, но усталость уже давала о себе знать. Мне, было приятно проводить время с Микелой. Даже тогда, когда мы ничего не делали, у меня не возникало ощущения потерянного времени. Я мог бы спать в ее объятиях двадцать лет, и у меня не было бы ощущения, что я провел время впустую. Почему?

В последние месяцы, до встречи с ней, у меня было совсем другое настроение. Мне казалось, что я бесцельно трачу свое время. Словно я стою в очереди, чтобы заплатить штраф, — более пустое занятие трудно представить. Это меня угнетала. По ночам я пытался наверстать упущенное. Но что можно сделать ночью? Ре в силах заснуть, я лежал и строил планы. Иногда вставал и смотрел фильмы — два, три фильма подряд. Мне хотелось писать, рисовать, заниматься творчеством… или просто смотреть в окна. Правда, утром я не мог оторвать голову от подушки.