Импровизация в тональности форс-мажор (СИ)

Сандра плавала в полусне, который постепенно сменялся сменялся бодрствованием. Самый приятный вид пробуждения. Даже удивительно. Она не помнила почему, но четко знала: ей должно быть плохо. У нее должно болеть… да все, наверное. Руки, ноги, голова. Ощущения, как с похмелья, сил — только-только до нужника доползти, и то впору стучаться к Людоедке, благо, ее дверь соседняя, и выпрашивать ночной горшок…

Но ничего этого не было. Сандра приходила в себя медленно, сладко, как в первый день отпуска в порту, когда есть время хорошо выспаться. И щека ее мяла собственную родную подушку, а не жесткие камни на склоне Семиконечной горы…

Стоп!

Гора!

Раньше воспоминаний нахлынули отчаяние и ужас. Только почему-то потускневшие, словно покрытые пылью и паутиной. Как будто горе, отдалившись во времени, сделалось более выносимым.

А Сандра не сомневалась, что времени прошло прилично. Не часы — дни. Тело чувствовало.

И да, мочевой пузырь разрывался!

Она попыталась вскочить, но тут мышцы отозвались давно ожидаемыми неприятными ощущениями по полной программе. Закружилась голова, да так резко, что Санька не удержалась от сдавленного мычания — вряд ли этот возглас заслуживал звания стона.

Тут же за стенкой что-то стукнуло, дверь ее крохотной каюты распахнулась и порог переступила Людоедка. В руке у нее был тот самый вожделенный ночной горшок.

— Доброе утро, соня, — сказала она. — Скорее приводи себя в порядок. Мы в эфире, и кормчий нужен позарез.

— В эфире?! — ахнула Сандра.

И тут же поняла, что ведь и верно. Слабое гудение кристаллов, вибрацию корпуса, полное отсутствие иных звуков, вроде плеска воды о корпус, и портовых запахов не спутаешь ни с чем. Они летят. А Людоедка, бледная, с кругами под глазами, выглядит так, будто самолично пинками загоняла «Блик» в Залунный мир.

А что, очень может быть. Санька бы не удивилась.

— Как же вы… без кормчего… — начала она.

— Как, как… с руганью! — отозвалась казначейша. — Давай, облегчайся и выползай. Тебе нужно пожрать как следует, должно полегчать. Катерина с Володькой специально целую гору наготовили. И за работу.

Теперь Сандра все-таки застонала, медленно и печально отлепляя себя от кровати. Скорость была компромиссом между тем, как скоро ей хотелось взгромоздиться на горшок, и как быстро готово было двигаться измученное тело.

А стон — стон был данью ужасу, который ей сейчас предстоял.

Ладно смотреть в глаза Бэле и Сашке, которых она подвела… особенно Бэле, конечно… Ладно по новой осознать, что ты убила собственную сестру…

Но приводить в порядок отделение кристаллов после срочного старта без кормчего — вот это адские муки, любого кормчего спросите!

***

Когда после гигиенических процедур Сандра кое-как доковыляла до кают-компании, там и впрямь витали запахи вкусной еды, а в остальном было пусто, только Абордаж спал — для разнообразия, не на диване, а на одном из низких продавленных кресел. Разве что люк в рубку открыт.

Кто там на вахте сейчас, Сандра не помнила. Во-первых, она не знала, сколько времени в точности проспала; во-вторых, расписание вахт составляется наново после каждого взлета — просто чтобы избежать рутины. В-третьих, Сандра понятия не имела, не стало ли у них одним пилотом меньше. То есть она не знала, в состоянии ли Белка исполнять свои обязанности…

Мысль отдалась такой душевной болью, что Сашка была вынуждена присесть на диван.

Блюдо с булочками на столе оказалось прямо перед ней.

Истории про людей, которым от депрессии и горя кусок в горло не лезет, Сандра, конечно, слышала. И даже верила, что такие бывают. Но к ней самой это никаким боком не относилось. Она даже не успела задуматься о том, прилично ли ей сейчас в принципе что-то жевать, как умное тело откинуло край полотенца, достало булочку — уже остывшую, но какая разница! — и откусила кусок.

Магическое истощение подрывает ресурсы организма, потом нужно очень-очень много есть, это Сандра знала. А уж если к этому добавить многодневный сон, за время которого и в обычном режиме можно изголодаться…

Она почти прикончила блюдо с булочками и начала кровожадно коситься на большую кастрюлю с непонятно чем, стоявшую на подогревающей печати (Володькина работа, значит!), когда из люка в потолке высунулась Белкина голова.

— Привет, — сказала она абсолютно обыденным тоном.

Бэла выглядела настолько как всегда, что на миг в Сашке всколыхнулась надежда: ей все показалось, и на самом деле оборотня она не лишилась; а может, ей не показалось, но лисица вернулась к Бэле, как только та отоспалась и отъелась — а что, почему бы и нет? Кто, в конце концов, что-то знает об оборотнях?

— Сейчас твоя вахта? — спросила Сандра.

— Сейчас ничья вахта, — ответила Бэла. — Мы хорошо вошли в стрим, легли на курс к Земле. Сейчас все зависит только от амулетов и духа, Сашка распорядился, чтобы мы как следует отдохнули.

Она спустилась по лестнице, села рядом с Сашкой на диван и протянула руку к ее булке.

— Делись!

Сандра послушно отломила ей половину с той стороны, где не успела еще куснуть.

— А что ты тогда тут делаешь? — спросила Сандра.