Импульс. Впусти меня в свою душу… (СИ)

Отцы у мамы и у Розы были разные, но мама почему-то посчитала, что быть еврейкой куда более в почете, чем обычной русской девочкой. Но ладно бы только себя она мучала этим, гордо подняв подбородок, так она добралась и до меня. Постоянная фраза:

— Еврейская девушка так себя не ведёт, — просто выводила меня из себя.

Мало того, она и фамилию на папину менять не стала оставшись Зильберг, хотя это даже не фамилия того еврея, что был отцом тети Розы, а её родного отца. Господи, в этом генеалогическом дереве, можно свернуть ногу, руку и выколоть правый глаз, но я глубоко не лезла. Той информации, что я знала, мне вполне хватало. И да, я не еврейка, если логически проследить историю нашей семьи.

— Прости тетя, — выдохнула в трубку с улыбкой.

И да, я её обожаю. Пожалуй, она единственный жизнерадостный человек в нашем нарисованном семействе.

В её ведении был небольшой, среднестатистический, салон красоты, небольшая квартирка в центре и ворох поклонников, несмотря на её сорок семь лет. Она была замужем уже два раза и до сих пор пребывает в поиске.

— Я приехала пару часов назад, не успела позвонить. Как ты?

— Таки прекрасно. Я очень жду тебя в гости и желательно сегодня же вечером! — от тона, который не терпит отказа, стало смешно.

— Хорошо. Через час прибуду, как раз вещи разобрала, — согласилась я, — Что предпочитаешь к задушевной беседе и обнимашкам?

— Жаркого латиноса, танцующего бачату, — не задумываясь, ответила она, — Но и тортик с вишенкой на макушке подойдёт.

Тетя Роза хоть и была еврейкой на какую-то часть, имела отличный характер, присущей близкой подруге, с которой ты и в огонь и в воду. Её ни капли не волновали еврейские праздники и обычаи, лишь некоторые, а вот те словечки из иврита, изредка проскакивали в её речи, что меня несказанно веселило. Однажды, она меня даже учила им… давно когда-то, до того момента, как они разругались с матерью и родная тетка стала нежеланным гостем в нашей семье. Для всех, кроме меня.

Закончив разбор немногочисленных вещей, собрала мелочь в небольшой рюкзак и вышла из комнаты, вновь окунаясь в музыку в наушниках.

Глава 3

***Рафаэль

— О! Да я глазам своим не верю. Соколов, ты ли это? — ехидно протянула Клавдия Никифоровна, спуская указательным пальцем очки на кончик носа.

— Я, Клавдия Никифоровна, — выдавив лучшую улыбку, кивнул ей в ответ, поправляя сумку на плече.

— И каким же это тебя ветром снова занесло к нам?

— Попутным. А вы, Клавдия Никифоровна, смотрю, с каждым днем всё больше и больше хорошеете, — ответил ей, не скрывая сарказма, и был удивлён, когда бабуля приняла мои слова за чистую монету, подтверждением которой был едва заметный, проступивший на морщинистых щеках, румянец.

Насколько я помню, бдительная баба Клава не пускает загулявшихся подростков после двенадцати ночи, аргументируя это:

— Где шлялся, туда и иди! — занятная бабка и очень веселит своими советскими замашками.

Существует один огромный и жирный плюс в правилах этого общежития. Как бы смешно и нелепо это не звучало, но и парни и девушки жили вместе. Тут не было разделения на мужской и женский корпуса, если не считать туалетов и душевых.

Окидывая взглядом длинный коридор, что ни капли не изменился за год даже по цвету, ловко огибая молодежь, уверенно шел к двери, цифры на которой гласили «100». Здороваясь попутно со старыми друзьями, которых давно не видел и, стреляя глазами на первокурсниц, почти дошел до своей двери. Даже не успел сгруппироваться и сориентироваться, как дверь, комнаты напротив, распахивается и меня почти сбивает с ног грозная фурия. Хотя, признаться, я даже лица её рассмотреть не успел. Единственное, что бросилось в глаза и четкой, яркой, картинкой запечатлелось в памяти, так это огненно-рыжие волосы, длина которых скрывала спину девушки. Ослепляющие вспышки пламени в волосах — это было последнее, что я увидел.

— Шлемазл! — бросила она мне, даже не удостоив поворота головы. Мчалась вперёд, ловко огибая нерасторопных студентов, затыкая уши голубыми капельками наушников.

Растерялся на миг, но всё же бросил в ответ:

— Глаза разуй! — хотя догадывался, что за музыкой в ушах, она меня уже не слышит.

Вошёл в комнату уже раздраженным. Не успел даже вещи распаковать, а настроение уже испортили.

— Привет, я Григорий, можно просто Гоша, — я завис, глядя на «просто Гошу».

Высокий и худой, как трость, с полным беспорядком на голове. Спустил взгляд ниже. Тонкая футболка, похоже, доставшаяся от деда, висела на нём, как чехол от танка на мелкой «Оке». Худые ноги, а я даже не представлял, что человек-цапля всё же существует, торчали из-под коротких шорт.

Господи боже, откуда ты, чудо-юдо?!

— Рад за тебя, — кивнул ему и направился к своей кровати.

Сосед уже успел разобрать вещи и даже слегка обжиться. А я, бросив сумку, куда в угол, уселся на кровать, упираясь спиной в стену, с твердым намерением проштудировать интернет.

Куча «лайков» в инстаграм, пара глупых писем, с предложением познакомиться на фейсбук и прочая глупость, что так лелеет моё самолюбие.

Кто же такой «шемазл»?… Или «шмазл»?… Или как там она сказала?