Импульс

— Необузданного… — начинаю перечислять я. — Порывистого… импульсивного…

— Лика… — стонет он и вбивается в меня резко, до порочного хлопка бедрами, чтобы выйти и моментально снова оказаться внутри.

Шутки кончились. Медленное поддразнивание тоже. Контроль утрачен, и Глеб двигается во мне все сильнее и резче так, что я едва успеваю за ним. Каждое движение — это маленький взрыв моего сознания, вспышка наслаждения, которая с каждым рваным толчком становится все ярче и ярче.

Глеб тоже на пределе. Он глухо стонет мое имя, и резко подхватив под бедра, тянет на себя. Я раскрываюсь для него полностью, и так он задевает какие-то неведомые мне ранее точки, которые дарят непередаваемое наслаждение. Я улетаю буквально от двух раскачивающих порочных движений, под тихий, рычащий стон кончающего Глеба.

Дыхание рваное, вырывающееся с хрипом из легких.

— Это было… — шепчет мне на ухо парень.

— Охренительно? — со смехом перебиваю я его, и он смеётся в ответ, уткнувшись носом мне в шею. Сил нет даже на душ, и мы так и засыпаем, обнявшись и прижавшись друг к другу, словно замерзшие котята, а я думаю, что так привыкла к Верещагину, что даже не нарядила в своей квартире елку. Очень странные мысли после секса с идеальным мужчиной, которого мне подарила судьба.

Когда просыпается Глеб, я вовсю доедаю вчерашнюю пиццу. Подсохшая, с впитавшейся сгущенкой, она особенно вкусная. Настолько, что я готова закапать слюной пол, а еще мелочно надеюсь, что Глеб не проснется, пока я не доем, тогда не придется делиться. Но он, словно услышав мои мысли, открывает глаза.

— Чертов диван! — первое, что произносит он. — Надо было купить вчера кровать. Сегодня ночуем у меня.

— У тебя же нет своей квартиры, — со смехом уточняю я, втайне радуясь, что Глеб снова хочет остаться вместе со мной.

— То, что есть, однозначно лучше твоего дивана, после которого нужно к остеопату.

Тут Глеб замечает, что я делаю, и, приподнявшись на локте, осторожно интересуется.

— Лик, а тебе вкусно? Не переживаешь за свой желудок?

— Неа…а фто? — чавкаю я, жмурясь от удовольствия.

— Даже не знаю…вчерашняя, черствая пицца…потекшая сгущенка… ты уверена, что это нормально?

— Вкуфно, — заявляю я и протягиваю ему кусок. — Хочешь?

— Нет уж! — морщится парень. — Я пас. И Лик… — он замолкает, словно, собираясь с мыслями, а потом, выдохнув, спрашивает. — Скажи, у тебя сегодня, какой день цикла?

— Что? — Я даже давлюсь куском пиццы и начинаю кашлять. Как-то не привыкла я делиться сокровенным с мужчинами. Даже если этот мужчина лучший в моей жизни. Глеб почему-то смотрит на меня с вежливым сочувствием. — Я…я не помню. А тебе вообще зачем?

— Лик, ты как маленькая. Раньше я не замечал за тобой странных вкусовых предпочтений…

— У меня и сейчас они не странные, — упрямо заявляю я. — Это просто ты балованный мажор и ничего не понимаешь во вкусных вещах.

— Хорошо. — Глеб ведет себя удивительно покладисто. — А вчерашний слезоразлив?

— Я расстроилась.

— Ну ты же помнишь, что там у рояля у нас был незащищенный секс… — давит Глеб, чем сильно меня раздражает. — И потом вечером тоже. И это вполне может иметь последствия…

— Ладно. — Я выдыхаю и откладываю такую вкусную пиццу. Серьезный разговор — это не то, чего я хочу с утра пораньше, пока еще кажется, что жизнь прекрасна. Но, похоже, его не избежать. — У меня сейчас конец цикла, точнее не скажу. Это правда. Я не отслеживаю маниакально данный процесс.

— Значит, нам надо купить тест, — резюмирует Глеб.

— Он не покажет до задержки, — сообщаю ему я.

— Ты сама не знаешь, есть она у тебя или нет, так что купим тест. От тебя не убудет. Насколько я знаю, его проведение не требует каких-либо великих жертв.

— Не требует, — соглашаюсь я. — Просто, может, я пока не хочу ничего знать?

— Почему? — очень искренне удивляется он.

— Ну вот представь, я беременна. Что мы будем делать?

— Покупать квартиру, — не задумываясь, отвечает Глеб, а на меня накатывает. Признаюсь, от души отлегает. Я думала, он будет предлагать аборт, и это положит конец нашему счастью. От этих мыслей на глаза наворачиваются слезы. А Глеб, оказывается, о квартире думает! Это так трогательно и приятно!

Глеб смотрит на меня, и слезы трактует по-своему.

— Нет, конечно, сначала мы поедем покупать тебе кольцо с самым большим бриллиантом, потом квартиру, а после порадуем Ника, сняв в него гордое звание самого мелкого Лисовецого. Так что, собирайся, поехали.

— За тестом?

— Нет, за нормальным завтраком и кольцом. Но по дороге, так и быть, купим тест.

— Ты же понимаешь, что слезы и пицца со сгущенкой ничего не значат? Тест может быть отрицательным?

— Понимаю, но осознал, что мне будет приятно видеть на твоем пальце кольцо с бриллиантом и хочу, чтобы ты стала Лисовецкой, — искренне заявляет Глеб и смотрит так, словно он ребенок, которому вручили гигантский киндер-сюрприз. Боюсь, что если сюрприза внутри не окажется, он будет разочарован. — Так мы едем?

— Нда… Лисовецкий, приз за самое романтичное предложение руки и сердца тебе точно не светит.

— Зато искренне, — без тени смущения признается он.