Импульсивный роман

Фира вошла в дом с улыбочкой. Солдат за нею, с полным равнодушием к обеим бабам. У него была своя в деревне, и к ней он немыслимо хотел. К ней. В свой дом. Потому и не смотрел ни на кого, а как только вошел, так и прислонился к стене в прихожей, приставив к себе винтовку. Его начальством была сейчас Фира, и от нее должны были поступать приказания, а если не поступали, значит, он мог отдыхать.

Фира вошла в дом с улыбочкой, а Эвангелина, кутаясь в плед, отступала в униженности ужасной. Эта униженность пришла к ней от Фириной улыбки. И, отходя назад, Эвангелина снова учуяла, что в улыбочке этой было что-то от вчерашнего посещения, как-то отразился в ней вчерашний приход того человека.

Они вошли с Фирой в диванную, хотя Эвангелина туда Фиру не вела, а как бы отступала. А собиралась минуту назад провожать сюда Машина, а сама бежать переодеваться! Эвангелина усмехнулась и поправила волосы.

Эту ухмылку Фира заметила и разозлилась. А скрывать сердитость и неудовольствие Фира не умела (но научится Фира и этому. Это дело лишь в треть дела). Потому она нахмурилась и стала показушно спокойно раздеваться. Расстегнула толстое военное пальто, распоясалась, сняла платок. Она была в гимнастерке, тоже с поясом, который был сильно затянут и обрисовывал талию, из-за отсутствия которой Фира раньше страдала. Волосы у нее были собраны в тугой небольшой пучок. Ничего не скажешь, видная женщина была Фира и молодая. Сорока не было. А не приди власть рабочих и крестьян, никто бы так и не увидел, что Фира недурна и еще молода. Пальто Фира аккуратно сложила и устроила на диван, сама села рядом. Эвангелина не садилась и не уходила. Она вспомнила слова человека о доме сирот и не сомневалась, что Фирка пришла начальствовать. Она все куталась в плед, растрепанная, бледная, с помятым лицом. И Фира брезгливо сказала ей:

— Поди приберись. Потом говорить будем.

— Мне и так удобно, — высокомерно сказала Эвангелина.

— А я тебе говорю — приберись, — повторила Фира грозно. — Я с такой шалавой разговаривать не буду. Я к тебе как официальный гражданин.

Эвангелина дернула плечом, но переодеваться пошла, Фира еще действовала на нее своим голосом няньки. Но по дороге вспомнила ночного человека с ненавистью за то, что он с утра наслал на нее бывшую их Фирку. А где он сам? Нет уж, не будет она им интересоваться. Кто он такой вообще-то? Ничего она о нем не знала, кроме дурацкой клички — Миша Машин. Тут ее облило горячим потом. А вдруг это убийца, который хотел убить ее и ограбить, потому и излазил все закоулки, чтобы убедиться, что она одна, и без помех сделать черное дело, а в последний миг с ним случилось то, что случалось всегда в «страшных» романах: убийца влюбляется в свою жертву и уходит в ночь навсегда, рыдая о том, что никогда не увидит свою любовь, и с тех пор перестает грабить и становится порядочным человеком, а потом… Но дальше к делу уже не относилось никак. Правда, читая такие романы в гимназии, Эвангелина смеялась и бросала их на середине. От скуки.

Но в классе все читали и восторгались и говорили, что читают на ночь, чтобы было страшнее и интереснее, и потому, когда ее спрашивали, как ей понравилось, она говорила: «Безумно!» — чтобы никого не тревожить, потому что когда однажды она сказала, что ей не понравилось, на нее всерьез обиделись и посчитали лгуньей и задавакой. А теперь она подумала, что все-таки те романы — правда и писательницы (в основном их писали женщины) не из головы же брали своих бандитов и нежных жертв, которые своею кротостью и красотой превращали грабителя в ангела.

Придя в комнату наверх, она села на пуф и посмотрела на себя в зеркало. Права была Фирка, когда сказала ей — приберись.

Если бы Эвангелина не была столь невинна, она поняла бы, о чем подумала Фирка. Что человек по имени Михаил Машин спал в этом доме, на двуспальной родительской кровати, с красивенькой злой девицей и оттого у девицы такой потрепанный вид. Эвангелина об этом не догадывалась, хотя и заметила косой и нехороший Фиркин взгляд, который ее уничтожал. Почему уничтожал, она теперь поняла: вид у нее был как у самой настоящей неряхи и грязнули. Вот как поняла Эвангелина Фирин взгляд. Верно же? Пусть. Скоро она станет понимать все. Подождем.