In convertendo. Рассказы

И это все. Никакого адреса, никакой даты. На почтовой марке стояла литера N. Письмо было получено с первой почтой 11 ноября 1913 года. Так уж повелось с незапамятных времен, что ежеквартальная рента в Керзон-Инн вносилась не по общепринятым числам, а по шотландской традиции. Поэтому День св. Мартина, 11 ноября, был как раз днем оплаты и относительно этого недоумений не возникаю. Но все дело в том, что на Кони-Корт нет такого номера — 76, и в книгах гостиницы не значится такого постояльца, как Майкл Карвер. Мистер Хеммингс принялся за выяснение, но никто из ответственных лиц не смог помочь ему. Привратник, прослуживший на подворье сорок лет, уверял, что за всю свою службу не встречал подобного имени на дверных табличках пансиона. Тогда управляющий обратился к жильцам. Он обошел номера 6, 7 и 8, но безрезультатно.

В старых пансионах обычно оседают самые разнообразные люди. Основную часть номеров занимали офисы странных и незаметных компаний. На дверях у них висели таблички: «Трексел. Производственный синдикат, ЛТД», «col1_0Н.», «Комитет по охране водорослей: Дж. Нэш, секретарь». Было одно крошечное начинающее издательство во главе с молодым человеком, полагающим, что на стихах можно заработать. Кроме того, были частные жильцы, например, как значилось на одной из дверей, «Мистер и миссис Юджин Шелдон». Однако другие были помечены только инициалами: «А.Д.С.», «Ф.Х.С.», причем некоторые из них так и оставались для остальных жильцов всего лишь инициалами, потому что их обладатели никогда не появлялись среди дня. Они выползали по ночам, когда ворота были уже на запоре, и бродили взад-вперед по Эссей-сквер и Кони-Корт, пугливые и неслышные, не глядя друг на друга и не разжимая губ. Управляющий прошелся и по этим личностям, но ни один из этих людей не смог ничего поведать о Майкле Карвере, хотя кое-кто жил в своих комнатах уже по тридцать лет.

Назавтра после Дня св. Мартина как всегда состоялось квартальное заседание общества «Пансион», и озабоченный Хеммингс изложил обстоятельства дела президенту и членам правления. После долгих рассуждений решили принять все как есть. С тех пор в Керзон-Инн стали квартал за кварталом приходить чеки на 20 фунтов с формальным извещением. Ни обратного адреса, ни даты отправления, все с той же литерой N, означающей Северный округ. Дело регулярно представлялось на суд правления, и неизменно выносилось решение: оставить все как есть.

Так продолжалось до Дня св. Мартина 1918 г. Как всегда пришел чек. Однако сопроводительное письмо было несколько иным, а именно:

«Дорогой сэр, прошу вас получить чек на двадцать фунтов в качестве причитающейся вам ренты за истекший квартал сего года, за мои комнаты на Кони-Корт, 76, Керзон-Инн. В моей гостиной большое сырое пятно на потолке, мне кажется, от трещины в крыше. Буду благодарен, если вы немедленно примете меры. Искренне ваш, Майкл Карвер».

Управляющий почувствовал себя полным болваном. Какая протечка крыши может быть в номере, которого нет ни на Кони-Корт, ни во всем подворье! И каким образом правление будет принимать меры к несуществующей крыше! На завтрашнем заседании мистер Хеммингс молча положил письмо на стол: оно говорило само за себя. Президент внимательно прочел его. Затем письмо внимательно прочли десять членов правления. Один из них, бывший стряпчий, предложил сделать запрос в банк мистера Карвера.

— Иной раз приходится блефовать и перед банкирами, — сказал он с надеждой.

Но мистер Карвер был клиентом банка Телсона, и стряпчему следовало бы это знать. Хеммингс получил от них вежливое уведомление в том, что мистеры Телсоны не имеют привычки обсуждать дела своих клиентов с посторонними. Таким образом, на некоторое время дело заглохло. Однако в следующий раз обычный чек от мистера Карвера сопровождался весьма неприятным письмом, выражающим недовольство, что его просьбе не было оказано должного внимания, а между тем сырое пятно распространилось по всему потолку, и штукатурка грозит рухнуть на ковер. «Буду чрезвычайно признателен, если крыша будет починена немедленно» — так заканчивалось это послание. Президент и члены правления снова принялись разбирать дело. Кто-то сделал предположение, что все это просто розыгрыш любителя шуток, а другой прибавил: «Притом сумасшедшего», но эти предположения были отклонены как безосновательные. Под конец заседания правление вынесло вердикт: оставить все как есть.

В очередной день оплаты чека не оказалось. Пришло только письмо, где говорилось, что мебель жильца покрылась плесенью, а во время дождя он вынужден расставлять по комнате посуду, чтобы собирать воду. В конце письма мистер Карвер заявлял, что решил прекратить оплату помещений, покуда не будет починена крыша.