Ин и Яла

– Дыши ровно, не мешай, – спокойно произнес мой наставник, а я запаниковала еще сильнее. – Яла-Яла.

Встав, Ин развернул меня в своих руках и, подняв подбородок, заглянул в глаза:

– Ты меня испугалась, что ли? Извини…

– Нет, – призналась я, отворачивая голову в сторону.

– Твое тело не врет в отличие от слов… – Его рука разместилась над моей грудью, ускоряя сердечный ритм многократно.

– Я не знаю, что со мной, но это не страх, – ответила я предельно честно. Лицо же при этом исказила гримаса боли, сердце пропустило удар. А вдруг я больна? И вот теперь меня начала накрывать паника, молоточками стуча в ушах, сковывая все тело.

– Так лучше? – произнес Ин, склоняясь и прикасаясь к моим губам своими.

Боль отступила. Приятное тепло разлилось внутри, вытесняя плохие предчувствия и ощущения.

– Да, – нехотя отстраняясь, произнесла я, обхватывая руками его шею, стараясь сделать то же самое. Не так умело, правда, но получилось тоже тепло и приятно.

Ин тут же подхватил меня на руки и сел на пол, пристроив у себя на коленях. Я не сопротивлялась, продолжая исследовать губами его губы, пробуя ощущения каждого нового прикосновения.

Затем он внезапно отстранил меня от себя, легонечко удерживая за плечи. Его пальцы дрожали, и я чувствовала это своей кожей под рубашкой. Ин дышал неровно и прохрипел мне в губы лишь одно:

– Что ты со мной делаешь, Яла!

– Я… Я не знаю… – Испытывая небольшое разочарование от разрыва контакта, я тут же постаралась исправить это упущение. Да, так лучше, тепло приятно, хорошо!

– Я люблю тебя, Яла, и если ты уйдешь, я не выдержу… – признался он, в очередной раз отстраняясь.

– Не хочу уходить! – воскликнула, устремляясь обратно к нему, но Ин отстранил свои губы, подняв голову. Мне же ничего не оставалось, кроме как прижаться к нему всем телом. Замутненный рассудок действовал самостоятельно. Не зная зачем, я поцеловала его теперь уже в плечо. Да. Так тоже приятно.

Он же произнес со стоном:

– Ох, хорошенько обдумай, Яла! Потом я не позволю тебе уйти. Никогда…

– Хорошо, подумаю, – согласилась, прислоняясь щекой к основанию его шеи, губами слегка задевая при этом ключицу.

Ин больше не предпринимал никаких попыток поцеловать, лишь сжал сильнее в своих объятиях. Не знаю, сколько мы так просидели, но солнышко за окном подсказывало приближение обеда. Понимая, что в скором времени придется отстраняться, я все-таки выжала из себя:

– Ин, у меня сердце болит. Оно то пропускает удар, то ноет, то стучит в бешеном ритме.

Но наставник молчал, ожидая продолжения рассказа. И, кажется, даже дышать перестал.

– Я не знаю, что со мной, Ин. Помоги… – попросила я, устраиваясь к нему на плечо другой стороной лица.

– Как? – прохрипело его горло.

– Не знаю, ты же знаешь лечащие техники… – С этими словами я разомкнула руки, чтобы тут же встать смирно. Перекатившись вначале на колени, поочередно устанавливая стопы на пол, пришлось развернуться спиной.

Откуда-то сзади прозвучало лишь:

– Я попробую.

Затем Ин быстро прибавил: – Но вначале твой ответ, Яла. Мне нужен твой ответ. Не сейчас, вечером перед ритуалом.

– Хорошо, – ничего не оставалось, кроме как разочарованно согласиться. Тем более что действительно не хотелось никуда уходить, но это сейчас. Как я могу дать ответ за свои будущие желания, потребности, чувства? Вдруг что-то вынудит меня покинуть его? Что тогда? Непонятно.

Последующие тренировки – продолжение разминки, медитации – я проводила в огромном зале святилища одна. Ин ушел за дичью к ужину. За те несколько часов, что я бродила бесплотным духом, разыскивая своего наставника по лесу, стало смеркаться. Возвращаясь же обратно в свое тело, первым делом учуяла аромат жареного мяса. И когда он только успел? Резво подскочив на ноги, я вбежала в комнату, согретую костром, и услышала его слова с замиранием сердца.

– Ты успела подумать, Яла? – вместо приветствия Ин повторил свой вопрос, на который мне еще не удалось найти ответ.

– Мне еще нужно время, – потупив взгляд, проронила я, присаживаясь поближе к костру. После долгого сидения на холоде тело мое требовало тепла.

– Боюсь, у нас совсем не осталось времени, – посетовал он, протягивая мне свиток с двумя печатями Мастера Ота и Мастера Аня.

– Они требуют нашего возвращения в деревню, – пояснил наставник, упрощая мне задачу разбора каллиграфического почерка старцев. Увлекаясь правилом – начертание символа в одно касание кисти, эти писатели и вовсе не волновались о читабельности своих текстов, оправдываясь иной раз: – Да не прочтет непросвещенный текст письма, да не узнает он чужие тайны никогда!

Выходило иной раз много хуже ожидаемого. Не раз приходилось, читая новый указ Аня, расшифровывать его символы всем додзе, подбирая слова по смыслу.

– И что нам теперь делать? – спросила я, поднимая глаза от куска пергамента. Предательская влага заполнила мои глаза и ручьем потекла по щекам. Не знаю, что со мной?! Почему это?!

– Мы можем убежать, – напряженно произнес Ин, тем временем накладывая рис деревянной лопаткой в чашку, уже вторую по счету.