In the Deep

– У вас странный предмет для интересов, – с задумчивой улыбкой сказала доктор Ибуки. – При живой-то Его Тени. Шутка была так себе, учитывая практическое бессмертие канцлера Империи. Синдзи вежливо улыбался в ответ. Ни дать ни взять – молодой аристократ из столичных салонов. Сынок какого-нибудь флотского друнгария, войд-коммандора или из этих, из судейских. Пока отцы дают погулять, они все так и выглядят, это потом уже сыновья стекленеют взглядом и становятся похожи на своих папочек, потому что служба Первому Гражданину – это служба Первому Гражданину.

– В любом случае, разгласить что-либо уже сложно, Ибуки-сан.

Б-бессмертные ушли в прошлое, и наш канцлер полагается на оружие совсем другого п-порядка.

– Некоторые секреты все равно остались, и гриф там более чем серьезен. Да и сама милочка тоже убийственно серьезна, а я уж боялась, что она сейчас примется этому обормоту глазки строить.

– И вы, даже уйдя из проекта, не можете н-ничего сказать?

– Ну почему же – ничего? – улыбнулась Ибуки. – Совершенно секретную информацию я продать не могу, а вот ту, у которой истек срок давности ­– отчего бы не обсудить? Так, здесь главное осторожно. Надеюсь, обормот запомнил, что я ему не советовала сразу задирать ставки. И я бы на его месте еще чуть-чуть раззадорила докторшу беспредметными наивными вопросами.

– А те, что «совершенно секретны», не п-продаются? – задумчиво спросил Синдзи. /"А ты, подлец, мысли читать не умеешь?"/

– Увы, нет. Могу бесплатно рассказать вам, как уходят от Его Тени. Я внимательно рассматривала Майю Ибуки. Странное выражение лица, не слишком похожее на наигранное, хотя подобные истории с подобной подачей можно сделать неплохой фишкой при поднятии ставок. Я вслушалась в ритм ее дыхания, оценила микровыражения и сделала простой вывод: это сработало мягкое обаяние обормота, сдобренное его легендой блуждающего космического беллетриста.

– Расскажите, – попросил Синдзи, слегка подаваясь вперед. Он сейчас вел себя как мальчишка, и если этой дамочке не так мало лет, как кажется, то она клюнет.

– Собственно, нечего рассказывать, – махнула рукой Ибуки. – Моя же наставница вживила мне в гиппокамп мнемоблокаторы. Так что, в некотором смысле, я больше не знаю секретной информации. /"Врет"/. Первая часть – про драму с наставницей – вроде правдива, а вот продолжение – нет. И не верю я, что врач за долгие годы практики не нашла ключика к закрытым областям своей памяти. Да и вообще странный случай, откуда не глянь: даже после ухода из Инквизиции применяют полную мнемодеструкцию, а уж в ее ведомстве…

Ощущение опасности уже бесновалось на цепи, и пистолет в поясном захвате буквально просился в руку. Очень хотелось поступить как в детском интернате: подергать Синдзи за рукав и сказать: /"Син-тян, пойдем отсюда, а?"/

– Сожалею…

– Да не беспокойтесь, Валкиин-сан, – Ибуки снова улыбалась мило и непосредственно, и даже обормоту стало ясно, что сеанс откровения свернулся. – Что за «ограниченное бессмертие», о котором вы хотели поговорить?

– Э, гм. Видите ли, я н-наткнулся на косвенные упоминания, которые хотел бы развить в целую главу… Вот умничка, вот молодец. Синдзи сделался мечтательным и восторженным, как и положено увлеченному писаке, который шляется по галактике, тратя деньги на свою будущую книгу. Сразу видно, что такой будет копить материалы, причесывать их и складывать на полочку, но так до конца жизни ничего не издаст. Если он отвлечется на продление рода, то его, быть может, прославят потомки. Как-то так я это себе представила. Главное, чтобы у Ибуки получилось то же впечатление.

– … и третья Аянами тоже показала, что действовать в условиях облучения – это п-проблема. Так что скажете? Ибуки задумчиво гладила переносицу двумя пальцами, глядя мимо Синдзи. Что-то она такое обдумывала, и мне очень хотелось, чтобы это была цена. Хотелось получить нужное и смыться поскорее. Доктор тем временем приняла решение.

– Любопытно. Вам повезло, дорогой гость. На тему «Аянами и радиация» я могу говорить сколько угодно. Есть пробелы, но, думаю, мы можем договориться.

– Сколько?

– Пятьсот. Ого. За пятьсот тысяч можно залить полпакета сверхтоплива. С другой стороны, это проверка энтузиазма писателя. Синдзи рядом со мной поерзал, вздохнул и открыл рот. Я слушала их торговую дуэль через слово, меня больше интересовала достоверность беседы. Обормот дважды погорел на интонациях, а вот Ибуки держалась ровно, цену сбрасывала жестко и уверенно, и чем дальше, тем больше крепла моя уверенность, что ее видимый возраст надо увеличивать не прибавлением, а умножением.

– Четыреста пятьдесят три, – подвел итог Синдзи. Ибуки звонко рассмеялась и подняла свой точеный бокал с настойкой:

– Это было совсем не плохо. Подрабатываете извозом и перевозками, Валкиин-сан?

– П-приходится, – улыбнулся Синдзи. – Хобби – дорогое развлечение. Еще одно милая улыбка.