In the Deep

– О, Mein Gott, – простонала я, вытирая истерику под глазами. – Если бы ты был не ты, я бы решила, что разговариваю с провокатором. Синдзи, едва видимый в полумраке, улыбнулся:

– Значит, п-план есть. Х-хорошо. /"Для тебя – нет"/. Я смотрела на бледную тень, одетую, как и я, в пижаму, и в голове у меня раскручивалась пружина. Синдзи хладнокровен, спокойно-обречен и как-то неприятно умиротворен. Вряд ли такой хочет умереть, такой должен паниковать и дрожать мелким тремором. Суд. Среди вещей моего обормота-капитана нашли два билета внешнего рейса, планету отправления я не запомнила. Таким образом «Сегоки»

остался тайной и висел себе в камуфляже у планеты. Господин Валкиин смущенно бормотал самую вероятную версию: мол, мы консультироваться прилетели, а охранник и босс чего-то не поделили. Пожалуй, если бы не нервный пациент, которыйзастукал нас прямо над телами, был бы шанс оправдаться. Господин Валкиин выглядел чертовски убедительным и, я бы сказала, идеальным. Я вспоминала его диалог с доктором Майей. Я вспоминала его действия при нашем задержании. Пока я смирялась с потерей скафандра, пока выжидала окончания разбирательств, он продолжал до конца играть роль, пытаясь выгородить двоих неудачников, которые просто не вовремя пришли на прием. И уже получив приговор, он смирился, а я как раз начала искать пути спасения. Но черт меня подери, это разница не между лохом и профессионалом. Это разница между двумя профи, один из которых оптимист, а другой – фаталист. /"Не сходится"/. Почему он местами потрясающе наивен? Почему я могу такого сметливого засранца поймать на вранье? Если он так мастерски прикидывается милым простаком, то не должен он допускать проколы! Мне было… Неприятно. Понадобился смертный приговор и ночь на двоих в карцере, чтобы до меня наконец дошло, насколько неоднозначен этот везунчик. Я косилась на подернутый полумраком силуэт и проникалась подозрительностью. А вдруг та потасовка, когда я проникла в «Сегоки», была все же планом? Или еще лучше: вдруг он целенаправленно заманил меня на свой фрегат? Вдруг его якобы привязанность к Аянами – это тоже часть плана? Допустим, хочет усилить ее и… И – что? Начнет галактику покорять? Да ладно.

Шестерых Аянами мятежные миры ухитрились отправить на тот свет, а уж Империя с одной совладает. Стоп. /"Если со м-мной что-то случится, тотчас же откроется к-крио-камера Аянами. К тому же, я м-могу открыть ее в любой момент откуда угодно"/. Мозги скрипели и грелись, и в чертовой камере, как мне показалось, стало жарко. Пытаясь найти путь к бегству, я совсем забыла, что я теперь не одна.

– Э, капитан?

– Да?

– Скажи мне, а почему ты не вызовешь на планету… Ммм…

Замороженного друга? /"Осторожнее. Будь внимательна, он совсем не тот, за кого себя выдает"/. Я честно себе пообещала, что как только выберусь, выбью из него правду вместе с дерьмом. И пусть эта ледышка только попробует меня оттащить. Синдзи запустил пятерню в волосы и вздохнул:

– Ж-жаль, что ты вспомнила. Я не м-могу. Так-так, он этого ждал и безбожно себя выдал. Такой проницательный и такой наивный.

– Тогда ты блефовал? Кивок. И глаза слишком далеко, и слишком темно. Я придвинулась к нему, встав на четвереньки, и за подбородок вздернула приопущенное лицо:

– А теперь еще раз. Ты что, наврал мне, что можешь освободить ее и призвать?

– Д-да. Я отпустила его и отползла в угол. Все очень плохо. Выдуманный мною стратегический гений врет, как младшеклассник, и очень этим фактом смущен. Оно, конечно, мои инквизиторские навыки могут сбоить, но это вряд ли. Собственно, его вранье – это даже не самое худшее.

Во-первых, Синдзи прекрасно понимает, что я его раскусила, и все равно врет. Во-вторых, он действительно привязан к своей замороженной королеве.

– Послушай, когда нас казнят, этот наш общий знакомый все равно очнется, – как можно грубее сказала я. – И останется один на один с кораблем, космосом и необходимостью двадцать два часа в сутки сидеть в гробу. Нравится? Синдзи мотнул головой.

– Лет через триста корабль начнет умирать, – сказала я, глядя в его угол. – Там начнет дохнуть все. Видел разлагающийся корабль? Там охрененно пахнет. Может, она перенастроит энергоснабжение, и…

– Замолчи. Ага. Ну, я рада, что нащупала нежное место. Нам ведь весело, ты помнишь?

– И не подумаю. Хотя… Что я знаю о ней? Вдруг она примчится к месту твоей казни? Или решит отомстить? Она ведь человек, в конце концов.

– Аска, замолчи. Хорошие интонации, мне нравится. Всю жизнь мечтала так провести время перед смертью.

– Так что скажешь? Ты в ответе за ту, которую приручил? Или просто удобно изображать несчастного влюбленного? Синдзи поерзал в углу и не стал отвечать, а я скисла: черт, похоже, перестаралась, загнала его в оболочку. Взорвись он – был бы шанс раскрутить обормота на откровения, узнать хоть что-то о возможности спастись.