In the Deep

Ну да, собственно, чего еще ждать? Мы слишком много накопили знаний об этом мире, мы все глубже лезем в свой предмет, и далеко не каждый может позволить себе «общую информацию». «Эрудит прогрессу вредит»,

– это у нас на гербе сети имперских вузов такое написано. Врут, конечно, потому что, например, сотрудники спецслужб вынужденно становятся всезнайками. Вредителями, так сказать.

– Хм. Тогда упрощу… Я посмотрела на часы: Синдзи осторожными кругами подстраивал «Сегоки» под едва заметное вращение вернувшейся каравеллы и выводил фрегат все ближе к цели. С его навыками это займет не меньше пяти минут. Как раз на простенькую аналогию времени хватит.

– Есть наш космос, связанный законами разных умных граждан. Если копнуть его сверхдвигателем, то можно раздвинуть струнную структуру и провалиться в изнанку. Там законов нет, там полный бардак и беспредел: лети, куда хочешь, сколь угодно быстро. Но на самом деле изнанка – только перекрытие между этажами. Вообще современный сверхдвигатель – это лишь половина аустермановского «дырокола». Изначально огромный, как крейсер, движок просто зашвыривал сам себя сквозь изнанку в другой мир – то есть это потом вычислили, что в другой мир, а до того просто списывали экспериментальные полигоны, как уничтоженные. Спустя годы ученики схему упростили, довели Аустермана до белого каления и белой же горячки, а первую модель и все выкладки насмерть засекретили. И я даже подозреваю, почему.

– Так вот. Червоточина – это естественный сверхдвигатель первой ревизии, который держит канал сквозь изнанку.

– Сквозь изнанку – куда? /"А я знаю?"/

– В зазеркалье. Ибуки изобразила вполне предсказуемую обиду. Не надо мне здесь, док.

– Аска, я понимаю, что в этом вопросе у вас опыта… Ик!

Побольше, но это не повод…

– Заткнись, ага? – сообщила я, протягивая руку к каземату.

Оружейные шкафы распахнулись, показывая весь наш небогатый ручной арсенал. Пока суть да дело, выберем-ка мы себе стволов. – Иди сюда.

Так вот. После нескольких встреч с тем, что возвращалось из червоточин, человечество решило туда не лазать.

– Но… Ага, тяжело представить, да? Верю. Уж врач из лабораторий Его Тени в курсе, куда люди запускают лапки. Обжигаются, но тянут.

Пальцы нам режет, а мы все равно лезем. Только вот здесь совсем-совсем другой разговор.

– Я знаю пять инцидентов в человеческом секторе, Майя, хотя их было наверняка больше. Вот ты себе представь. Разобрала ты себе на память «Маттах» этот. Ну, там флэш-память виртуала выкрутила – на полочку поставить… Я протянула руку к пистолетам. Два ручных скорчера – синхронизированная пара для обеих рук, миллионвольтные импульсы, батареи на сто сорок выстрелов. Не пойдет, отдам Майе: это самое простое оружие из того, что у нас осталось после позорища на Х67.

– …Мда. Так вот. И просыпаешься ты назавтра, Майя, с пониманием, что жизнь твоя прожита зря, что жизнь твоя – говно. И все, что ты знаешь… Словом, ты поняла. Ибуки кивнула и подошла поближе, погладила рубчатые рукояти скорчеров. Ага, угадала я: докторша сама к этим тупоносым стволам потянулась.

– А дальше?

– А дальше ты садишься и пишешь пиросимфонию. Или там пятимерную икебану придумываешь.

– Ик, – сказала Майя с вопросительными интонациями.

– Вот-вот. Я тоже понятия не имею, что это за дерьмо. Но ты это придумаешь: целое направление в искусстве. Или науке. Или науко-искусстве. Половина человечества будет пускать слюни от восхищения, кто-то блеванет, кого-то особо впечатлительного увезут на психодеструкцию. Дальше у нас шел тяжелый арсенал с питанием от скафандра, и вот это уже были вещи посложнее. Вот, например, нейтринный клинок «нигилист» – тяжеленный цвайхендер для особо быстрой ручной нарезки тяжелой пехоты противника. Игнорирует щиты и броню, но тяжелый, как зараза. Не люблю.

– То есть, артефакты из… гм, зазеркалья изменяют разум? – задумчиво спросила Майя. – Какая-то бета-индуцирующая активность? Ага, вот прямо сейчас. Если бы все было так просто, стали бы огород городить. Я в упор не знаю, что такое «бета-индуцирующая активность», но раз Майе известны эти умные слова – это точно не то.

– Ну-ну, доктор, вы поколения коллег-ученых за дебилов держите, – снисходительно сообщила я, рассматривая «флоганеф». Двуствольный плазменный дробовик с вертикальной компоновкой стволов рассчитан всего на пару залпов, но зато каких! Я зажмурилась, вспоминая: одним выстрелом можно выжечь целую палубу. Плазмокластический удар – это вам не броню резать. Я размотала энергетический кабель дробовика и занялась подключением. /"Решено. Сварочный аппарат для близких контактов, Ибуки со скорчерами для умеренно паршивой перестрелки, ну и я – в качестве последнего довода"/.

– Аска, так почему?.. Комм-линк откашлялся и сообщил голосом Синдзи:

– Аска, Майя. Все готово. Ну, славно. Вообще, хрень какая-то: нам бы с докторшей Синдзи обсудить, посплетничать, притереться, а мы тут о тайнах мироздания.

– Аска, простите, но…