In vinas veritas

— Выгляни в окно после моего ухода, — сказал человек и бесшумно вышел, словно растаял.

Я полежал немного с закрытыми глазами, удерживаемый ленью, но почему-то любопытство оказалось сильнее. Встал, подошел к окну: там, на лужайке, где вечером валялись дрозды, стояла маленькая женщина в пышных одеждах, выглядевших старинными. Она смотрела прямо мне в окно и, увидев мое появление, завыла с переливами. Звук был, вне всякого сомнения, тягостным, пугающим. Я посмотрел на часы: час — тридцать три. Значит, я не сплю? Вой внезапно прекратился, я вновь уставился в окно, но там уже никого не было.

Несколько встревоженный, я снова улегся в кровать, соображая. В голову, как назло ничего путного не приходило. Так и заснул.

Утро обрушилось включившимся телевизором. Происшествия прошлой ночи казались совершенно нереальными, бессмысленными и нестрашными. На улице с переменным успехом поливал дождь. Следов маленькой исполнительницы в стиле «тоскливый вой» не просматривались, птицы тоже не валялись. Никакого напоминания о том, что был удосужен посещения ночного гостя, тоже не обнаружил. Надо будет испросить невозмутимого Джеффа, кто это по ночам бродит по его отелю, и почему беспрепятственно попадает в закрытые на ключ номера. Вспомнилось, что погибла принцесса. Как в сказке. Единственная принцесса, о которой доводилось мне слышать — это Диана, но она разбилась в аварии почти пять лет назад. Имя «Геофф» донельзя мне напоминает гораздо более простое — Джефф. В таком случае, к чему он должен нас подготовить? И как? В чем мне должно быть стыдно? Хотя, если разобраться, всегда найдется какой-нибудь случай из прошлого, вспоминать который совсем не хочется. Но вспоминаю, к сожалению, всякую ерунду, занимаюсь самоедством и порчу себе нервы и настроение. Самым глупым образом. Вообще, все это полная ботва, английский сюрреалистический сон, навеянный приступом у официантки Кэт. Лучшее лекарство — посмеяться от души, рассказывая о своих ночных страхах, кому-нибудь, например, Саше. Чем я непременно и займусь за завтраком. А пока — зарядка в условиях тесного пространства. Но нам, спортсменам, не привыкать.

К завтраку я спустился бодрым и спокойным. Саша уже сидел за столом, задумчиво глядя в окно.

— Ну, и знаешь, кто у нас сегодня официантка? — спросил он меня, едва я сел.

— Как — кто? Старушка Кэт, конечно же, — предположил я. И действительно, как ни в чем не бывало, к нам приблизилась своей шуршащей походкой малазийка и без тени смущения предложила «традиционный английский завтрак».

— А что, Вас уже выпустили? — спросил я.

Та удивленно подняла брови:

— Откуда?

— Из сумасшедшего дома, — ответил я по-русски, но она, естественно, ничего не поняла, хмыкнула и ушла.

— Пить надо меньше, — за нее сказал старпом.

Завтрак был точной копией всех прошедших в местных отелях завтраков. Слегка размявшись апельсиновым соком с тарелкой кукурузных хлопьев, решительно отвергли сосиски для собак, уверенно справившись с яичницей и грибами. За чашечкой кофе с молоком с грустью можно было принять версию, почему подданные соединенного королевства так меланхоличны в первой половине дня: отсутствие поварской фантазии под названием «традиционный английский завтрак», заставит смотреть на мир через призму скуки.

— А не кажется ли Вам, что какие-то странные вещи творятся у нас под самым носом? — спросил меня Саша.

— Согласен с Вами. Но ведь мы — реалисты. Мы — воспитанники Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи. Нам чужды суеверия. Кстати, с Днем рождением Вовы Ленина Вас! — поднял я кофейную чашку.

Саша чокнулся своей, закрыл один глаз, изобразив хулиганский оскал, и проговорил:

— Ночью ко мне какой-то мутант приходил. Во сне, наверно. Нес полную пургу. Чтоб я был начеку каждый день и каждый час — старый злодей — душегуб Джеффф — Потрошитель привлечен к нашей подготовке. Я ему пригрозил вызовом гостиничной администрации, он же обозвал меня «мечником» и ушел, пригрозив вернуться позднее. А потом у окна какая-то мразь ныла бессловесно, пытаясь вызвать в душе смятение и расстройство.

— Желудка? — уточнил я.

— Вроде бы рано еще умом трогаться. Да и условия не те. Сам знаешь, чтоб стучаться в туалет и разговаривать с зеркалом нужно не менее пяти месяцев упорной морской практики. Так что пока не понятно, что же происходит.

— А мне теперь все ясно, — сказал я, хотя на самом деле лишь смутная догадка мелькнула и тут же пропала, зародив множество безответных вопросов. — Пойдем-ка отсюда, покинем это осиное гнездо интриг и провокаций. Зайдем к Стюарту, навестим лысого агента, потрещим с боевыми пловцами, потом сядем за кофе с коньячком и обсудим все трезво. Пива у нас больше нет, ну, и слава богу — чего по мелочам размениваться? Ин винас веритас, мин херц!

— Когито эрго сум, — ответил Саша, подымаясь.

31