Инь vs Янь. Книги 1-2

Его бедра сорвались в бешеный темп, а рот целовал, облизывал, царапая зубами мои плечи, затылок и спину. Мое мокрое тело, остывая, покрылось мурашками, и от этого кожа превратилась в одну сплошную чувствительную зону, а губы и язык Рамзина прямо-таки прижигали ее, вырывая из моего горла стоны и посылая волны острой дрожи. Его руки сжимали мои бедра, как в наш первый раз или даже сильнее, так, словно не было силы, что заставит их разжаться. Его член ощущался невыносимой твердостью, такой раскаленной, что мне казалось, я сгорю изнутри. Все окружающее пространство стремительно смазалось, потеряло четкость и реальность, оставляя мне только его прикосновения, агрессивные и отчаянные одновременно, и его свирепые проникновения, которым я сама бесстыдно подавалась навстречу, требуя еще больше.

– Мне нужно… – хрипел Рамзин, набирая темп и окончательно уволакивая меня за собой в это безумие. – Нужно… Нужно…

Все во мне отозвалось, приветствовало эти осатаневшие движения, эти сумасшедшие слова, что он твердил без конца, эту зверскую похоть, что рвалась из него наружу, раздирая и меня на части. Я снова желала его и этого помешательства так сильно, что это было больно до крика, от того что все время недостаточно. И я не смогла держать это внутри. Выпустила безумие в словах, криках – грязных, бессвязных, на которые мой любовник отвечал еще большим безумием.

Нечто нарастало в нас, и его трудно было назвать удовольствием, потому что оно было больше, острее, многогранней и в тысячу раз опасней, и оно однозначно было общим. Оно заставляло меня орать, срывая глотку, потому что рвало на части, не умещаясь внутри. Стоны Рамзина тоже обратились в низкий рев, от которого вибрировал весь окружающий мир и мое нутро, приводя все колебания пространства в единый совершенный ритм. И когда мы его достигли, происходящее взлетело на несоизмеримо запредельный уровень, такого я не могла выдержать.

– Отпускай! – взревел Рамзин, и убийственный оргазм покатился по моему телу и разуму. Он был как лавина, как сель в горах – смертоносная стихия, сметающая, неостановимая, разносящая все, что было до нее, изменяя, изламывая под себя. Меня буквально погребло под ним, раздавило и одновременно переместило в какое-то другое измерение, лишая возможности дышать и останавливая сердце. Вязкая сладостная темнота окружила, заполнила изнутри, медленно, но безжалостно погружая в не имеющую дна бездну. И не было света, воздуха, как и страха, одиночества и вечной боли. А потом эта всеобъемлющая, и в тот момент такая желанная тьма вдруг рванулась, будто чего-то испугавшись, покидая меня. Оставляя голой, содрогающейся, обессиленно лежащей на куче тряпья посреди роскошной ванной комнаты. Тело трясло от изнеможения, свет казался невыносимо ярким, горло саднило, а легкие болели, как если бы я и правда долго была лишена возможности дышать. Вода в душе все еще шумела, наполняя ванную вокруг паром. Мои ноги и поясница были прижаты неподъемной сейчас для меня тяжестью, а горячее дыхание Рамзина скользило по моему затылку и плечам, постепенно затихая. Я с трудом повернула голову и встретилась с темно-карими глазами напротив. Пугающая чернота покинула их, они были совершенно нормальными, но странным образом какая-то глубинная часть меня отчего-то жалела об этом.

– Кто ты, на хрен, такой вообще? – прохрипела я, напрягая севшее от крика горло.

Хороший вопрос. А главное, очень своевременный.

Глава 15

В глазах Рамзина я на долю мгновения увидела что-то похожее на нежность и уязвимость. На какую-то миллисекунду мне показалось, что он сейчас откроет мне другого себя. Того, кто, как и я, прячется за некой маской. Что ответом на мой вопрос будет пусть не объяснение его происхождения и способностей, но некое откровение о глубинной сути, о том, что наполняет душу, скрытое ото всех. И меня это вдруг напугало. Разве я хочу знать такое? Ведь я знаю, что, если он откроется, я тоже не смогу устоять. Не сейчас, когда тело измождено и дрожит, одновременно и вычерпанное до дна, и наполненное через край, а разум словно обнажен, беззащитен перед любыми эмоциями. Я сейчас так же уязвима и бессильна, а я ненавижу и боюсь быть такой. Не могу даже вынести мысли о сближении, не в виде грубого физического акта, а того, что пробирается вглубь, просачивается в душу. Ведь единожды попав туда, это чувство близости тут же пускает корни, врастает, отравляет и подсаживает на себя, а когда тебя предают, то приходится выдирать эти корни с кровью и мясом, задыхаясь от боли. Как кто-то в своем уме может желать подобного. Похоже, это отразилось в моем взгляде, потому что веки мужчины опустились, как будто с лязгом обрушились толстенные защитные барьеры, а когда он открыл глаза, на меня смотрел прежний Рамзин – жесткий, властный хищник, который ждет от всех безоговорочного утоления любого его голода и подчинения приказам.