Иначе не выжить

– Сейчас-сейчас, – предупредил Поликарп, – мы с тобой послушаем забойный музон. Так, кажется, говорят на дискотеках?

– Не знаю. Я не хожу на дискотеки. Олег со вздохом опустился в продавленное кресло. Карпиди достал из выдвижного ящика крохотный, портативный магнитофон советского образца с кассетой Беспалого.

– Что это? – поинтересовался банкир.

– Это тайная вечеря, сын мой, – с пафосом ответил отец и добавил уже без пафоса:

– В доме у Петьки Криворотого!

Олег поморщился, но ничего не сказал. Он еще не перенял у отца манеру учить всех уму-разуму. Тем более толковать с боссом о том, что прослушивание чужих разговоров безнравственно, было бы смешно.

Поликарп включил запись. Сейчас он ее слушал уже с каким-то мазохистским наслаждением, любуясь реакцией сына и попутно отмечая, как тот все-таки похож на него. И действительно, посторонний человек, заглянув к ним в комнату, мог бы без ошибки определить, что это отец и сын. Только Олег был чуть выше ростом, стройнее да с пышной шевелюрой. Что еще его отличало? Очки на интеллигентном носу и, пожалуй, глаза. Взгляд у банкира был спокойный, не вороватый.

Отец выключил магнитофон на выкрике боевика:

«Дать бой Поликарпу!»

– Я совсем не знаю этих людей, – удивился Олег.

– Главное, что они тебя знают и, как видишь, не пылают любовью к нам обоим.

– Что ты собираешься предпринять? – напрямик спросил сын.

– В первую очередь я хочу, чтобы ты исчез из города, а там видно будет.

– Это невозможно! У меня полно дел!

– От дел надо отдыхать, – изрек очередную мудрость Поликарп, – и лучше всего летом.

– Когда я должен исчезнуть?

– Сегодня ночью.

– Это фантастика! Мне ведь надо поставить в известность заместителя, дать ему миллион поручений!

– У тебя нет его домашнего телефона?

– Есть, но ведь…

– Когда дело идет о жизни и смерти, не надо ни с кем церемониться, мой дорогой. Поднимай его с постели и давай свои долбаные поручения.

– А как быть с Наташей? – задал сын самый важный вопрос.

– Ее лучше взять с собой.

– Она может не перенести самолет. В ее положении это опасно.

– Еще опасней оставлять ее здесь. Выбирай сам.

– А куда, по-твоему, мы должны исчезнуть?

– Я вас посажу на первый утренний московский рейс. Но Москва – это тоже ненадежно. Пит в последнее время проявляет чудеса хитрости, и узнать наш московский адрес ему не составит труда. Через два-три дня я вас переправлю в Грецию, к моим друзьям.

– Опять самолет! – застонал Олег.

– Что поделаешь? – развел руками будущий дедушка.

– А сколько мы там пробудем? – совсем поникшим голосом спросил банкир.

– Месяц, а может, и два. Лучше всего вам вернуться после выборов мэра.

Будет неплохо, если девочка родит в Греции, – подбодрил его Поликарп. – Там родилась твоя бабушка. – Он ткнул жирным пальцем в портрет женщины на стене и сглотнул комок, подступивший к горлу. – Бабушка будет радоваться на том свете!

Олег поднял голову, поправил сползшие на нос очки и тоскливо посмотрел на портрет женщины, закутанной в цветастую материю, машинально покачал головой, как это делала в детстве бабушка, когда он озорничал, и заключил со свойственной ему рассудительностью:

– В конце концов, и там можно найти работу. Попробую открыть филиал…

– Теперь у меня развязаны руки! – потирал руки Поликарп, когда во дворе взвыл мотор машины Олега.

* * *

К старому пешеходному мостику в парке Лермонтова он приехал заранее, чтобы хорошенько обследовать местность. Ведь Криворотый мог спокойно спрятать людей по эту сторону моста. Федор предупредил босса, что, если он заметит его людей, сделка не состоится, он развернется и уедет. Пит клялся, что с его стороны не будет никакого подвоха, он заинтересован в получении кассеты.

Федор обшарил заросли кустарника, наведался в близстоящую беседку, заросшую крапивой, дошел даже до «чертова колеса», заржавевшего, годного разве что на металлолом. Нигде ни души, как в фантастическом фильме. Он ощутил себя инопланетянином, прилетевшим на Землю, когда там все человечество вымерло.

Вернулся к мосту. До назначенного времени оставалось пятнадцать минут.

По ту сторону тоже все спокойно. Уродливой грудой кирпичей с амбразурами окон возвышается трехэтажный корпус завода, еще один вымерший объект. Прямо на дороге, ведущей к мосту, сиротливо стоит автокар, брошенный кем-то впопыхах.

Тишина и свежесть настолько переполняли его измученную душу, что Федор подумал: «В такое утро мне не может не повезти».

Ночь он провел в обдумывании последних деталей ближайшего будущего.

Оно по-прежнему рисовалось ему в радужных красках, несмотря на неимоверные трудности, ожидавшие их с Настей. А будущего без Насти он уже не представлял.