Иная сила

Коли не читал – откуда ж ведает, что крамола? Не иначе, подлость замыслил: он, де, не читал, а мы – читай!

А что подлец – сразу видать: кто ж еще станет из горла покойника что-либо выхватывать? Да и по словам всех сослуживцев – известный подлец.

Посему предлагаю – к очередному чину не представлять.

Что подлец – видно без Ваших пояснений.

Однако же к чину, полагаю, — напротив, следует представить. И с тем перевести в департамент к S.F., а то у нас подлецов и без Панасёнкова в избытке.

Бумаги же сожгите от греха. Включая ту, что из горла.

(Бр-р, гадость экая!)

* * *

Собственной рукою Его Императорского Величества начертано

В желтой тетради для ремарок забавного свойства

При проходе вдруг ощущаю, что некто дергает меня за косу, пребольно к тому ж. И что вижу, оборотясь? Действо сие производит полицмейстер Ваксин! На мой вопрос: что себе позволяете? — ответствует: у меня де коса не по шву лежит.

Позднее узнал от Палена: дерзостный полицмейстер держал с кем-то пари, что прилюдно отдерет меня за косу, и выиграл, бестия!

Иной бы в моем случае строго наказал наглеца. Но, помня, что монархи рыцарских времен лишь посмеивались над любыми дерзостями шутов своих, я также лишь улыбнулся, не давая делу хода.

По утверждению старика графа Безбородки, князь Ланской33 чрезмерствовал в употреблении любовных снадобий, принимаючи их в дозах десятикратных против тех, что были предписаны докторами. Отчего в конце концов и помер.

А забавно здесь то, что покойного любострастника не могли достойно похоронить: его напряженный орган не давал закрыться крышке гроба.

Офицеров наших всему еще учить и учить!

На вахт-параде вырвал я у одного из рук эспантон34 и сам прошагал с ним так, как это надобно делать.

Огляделся на предмет – не показалось ли кому это забавным.

Однако надобно отметить, что лица у всех, присутствовавших при сем, оставались вполне серьезны. Отсюдаla conclusion35: истинное искусство ни у кого не способно вызвать усмешки.

Некий коллежский секретарь насмерть подавился бумагой, кою почему-то вознамерился проглотить.

Что было в бумаге, так и не удалось установить, однако случай сам по себе, по-моему, забавен.

Проекты указов

О наказаниях

Все прошения об отмене битья офицеров шпицрутенами отклонить!

Прапорщику Карпухину податие такого прошения не командиру полка, а на высочайшее имя, вменить как дерзость, и увеличить ему наказание с 15 палок до 35.

Якобинский дух в гвардии не терплю и терпеть не намерен!