Иная жизнь

Вот такие довольно странные новости сообщили "невидимки" в зоне М-ского треугольника землянам. Напомним предупреждение исследователей: информацию нельзя считать достоверной...

Всеведущ, вездесущ и всемогущ,

Окутан голубыми небесами,

Господь на нас глядит из райских кущ

И думает: "Расхлебывайтесь сами".

И. Губерман

ИЗЛОМ

Нет феномена российской уфологии, есть, прошу прощения, феномен страны.

Но, согласитесь, ведь очень хочется чуда. Чтобы боль снималась одним прикосновением руки целителя, а не скальпеля. Чтобы закрыть глаза, а тут пришельцы с гуманитарной помощью.

Чего-нибудь этакого, чтобы не просто почитать на досуге, но даже, может быть, и поверить. Ан оно и случится. Наверное, мы устали от политики, проблем, временных трудностей, которые у нас традиционно становятся постоянными. А куда от них деться? И начинаешь верить в чудеса.

Кажется, живем и ничего с нами не происходит, а на самом деле такое творится вокруг...

А если, скажем, один гороскоп не пришелся по вкусу, можно жить по другому, и все обязательно сбудется.

Я что-то в последнее время тоже стал заглядывать в гороскопы и находить удивительные совпадения в их предсказаниях и рекомендациях. То ли это усыпило мою бдительность и притупило интуицию, то ли зря я поверил специалистам из учреждения, где оценивается военно-экономическая и просто экономическая конъюнктура, но катастрофа случилась как обвал.

Кто станет смеяться над другим, когда есть возможность это сделать над самим собой?

Я не буду здесь описывать этапы разразившегося финансового краха, но смысл его банален, прост и суров.

В узком временном коридоре с середины 1994-го до начала 1995 года произошли: падение нашего ежемесячного финансодателя-концерна "Тибет", разрушение пирамиды МММ, возглавляемой Сергеем Мавроди и Леней Голубковым, под обломками которой оказались похороненными 340 перспективных акций Уфоцентра; побег в неизвестную шамбалу руководителя фирмы А. С. Т., умыкнувшего с собой круглую сумму, в которой затерялся и наш двадцатимиллионный депозит. Средства на депозит мы обрели, взяв кредит у одного из московских банков, как говорили во времена Пушкина, "под залог вещей". Нашими "вещами", указанными в ссудном договоре, были и остаются издания Уфоцентра.

Оставшись без средств и с долгами, Уфоцентр был вынужден съехать из арендуемого помещения и не без помощи депутата Госдумы Ирины Хакамада (спасибо ей!) поселиться в скромном кабинете одной из гостеприимных московских школ.

Все вернулось на круги своя, то есть все стало таким, как и должно быть, как это определено уставом деятельности ассоциации и отделения. Сохранялись юридические и финансовые реквизиты, печать, структура, имущество, связи, абонентский ящик. Но все это теперь можно приводить в действие только на общественных началах. А это означало, что каждый сотрудник Уфоцентра вынужден отныне сам зарабатывать на хлеб насущный, трудясь не на ниве уфологии, а там, где за этот труд платят.

Естественно, что фронт работ Уфоцентра сузился. Правда, как по заказу, резко оживилась научная деятельность многих групп на местах - в Ростове-на-Дону, в Новошахтинске, в Волжском, в Тольятти, в Кемерове, но несмотря на это утешение, приходится признать, что современная экономическая птицатройка, мощно прокатившаяся по стране, не забыла вдавить в колею и застрявшую на перепутье уфологию. Так и хочется добавить: а на обочине стояла тень Николая Васильевича Гоголя и с ужасом наблюдала эту безумную скачку.

Это патетика. Она всегда почему-то переполняла меня, когда я приезжал в неприметный городок Плес, который "на карте генеральной значком означен не всегда". Советская власть пришла в него лишь на пятый год после революции. Расположенный вдали от железной дороги и шума городского, этот кусок российской старины постоянно притягивал любого, хоть раз в нем побывавшего. Мы с женой уже трижды проводили в Плесе отпускное время. Этот город очищает душу и располагает к размышлениям.

В этом городе я по-новому открыл для себя Левитана и Достоевского. Что для московского школьника Исаак Левитан? (Я имею в виду свое первое знакомство с великим художником). Ну, пейзажист. Ну, нормально смотрятся его картины в Третьяковке. Но сейчас, после экскурсии в дом-музей художника у Волги, открылась новая ипостась. Оказывается, из-за пятого пункта, а точнее из-за нарушения ценза оседлости, установленного когда-то для евреев, ему, шедшему в императорской Академии художеств на золотую медаль, не выдали ни медали, ни диплома, а лишь скромный аттестат учителя рисования. В него, зарабатывавшего на жизнь уроками, влюбилась его ученица, жена полицейского врача мадам Кувшинникова, старше его по возрасту. Она везет его на пароходе в путешествие по Волге, влюбленные с борта очаровываются Плесом и остаются в нем на долгое время.

ДОМИК У ВОЛГИ