Иная жизнь Евы

Крупные снежинки заполняли собой все пространство, неспешно кружась в необычном танце, и заканчивали свое небесное путешествие, покрывая всю грязь и слякоть вокруг. Каждая белая красавица была уникальна и своей формой, и своим танцем. Я заворожено, как маленькие дети, следила за этой зимней сказкой вокруг. Казалось, снег не только скрывает от глаз все мрачное и неприглядное, но и приносит ожидание чего–то нового, заполняя собой образовавшуюся внутри пустоту от предательства. Очень хотелось поверить в зимнее чудо, в то, что снег заметет всю ту боль, что накопилась внутри за школьные годы.

Но это маленькое забвение не могло продолжаться бесконечно. Снежинки таяли, соприкасаясь с теплой кожей, оставляя после себя капли холодной воды. Я ускорила темп ходьбы. Везде одно сплошное предательство! Даже снег, околдовав меня своей красотой, принес за собой лишь холод и разочарование.

– Ева! – сначала я решила, что мне это послышалось, но затем знакомый голос настойчивее закричал, – ЕВА!

Я не останавливалась.

– Постой, – голос раздался совсем близко и мгновение спустя передо мной стоял Леша.

– А, эт ты, – фраза получилась сиплой и очень тихой.

– Ева, ты в порядке? – Леша шел рядом, старательно пытаясь разглядеть мое лицо.

– Зачем ты здесь? – мне не хотелось отвечать на такой глупый вопрос.

– Я… я хотел извиниться. За все. За то, что так вышло. За выходку ребят. Прости, пожалуйста! – Леша тоже понизил голос, в котором читалось искреннее сожаление.

– Хорошо, это все? – перед глазами уже замаячил родной подъезд.

– Нет… Можно тебя проводить? – Одиночка видимо не был уверен, что я приняла извинения.

– Считай, что уже проводил, – я подошла к ступенькам, роясь в кармане замерзшими ледяными пальцами в поисках ключей от домофона.

Леша хвостом шел следом за мной. В молчании я, наконец, выудила ключи, открыла дверь и как можно быстрее постаралась подняться на второй этаж поближе к подъездной батарее. Но и настырный одноклассник не отставал.

– Чего тебе еще нужно? – вышло грубо.

– Почему ты не идешь домой? – Леша казалось не заметил моего вопроса.

– А может, у меня нет дома? – ни с того ни с сего я вспылила, – Может я и вправду бомж? Какое тебе дело?!

– Мне есть дело. Послушай…

– Леш, прошу не надо, ладно? – внезапно мне захотелось высказать все, что накипело этому почти незнакомому человеку, – Все вокруг прекрасно знали о предстоящем зрелище, как и всегда, впрочем. Где все были? Где ты был, когда мою голую задницу снимали на уроке физкультуры?! Там же где и все! В безразличии! Всем пофиг! И мне теперь пофиг!

– Ева, – Одиночка подхватил мою руку, – Я не знал. Прости.

– Ладно, – я решительно отстранилась и, двинулась вверх по лестнице.

– Правда. Прости! Я заставлю этих придурков раскаяться, – его голос глухо зазвучал за спиной.

Я вздрогнула.

– Иди домой, Одиночка. Всем на всё глубоко наплевать. Мне плевать. Будет лучше если и тебе будет пофиг.

– Не будет. И мне не плевать, правда. Они на тебя набросились потому, что ты сама это разрешаешь! Но так же нельзя! Нужно поставить этих придурков на место.

– Это все – бред! Я уродка. Этого не изменить. – я побежала наверх быстрее, но мой спутник так и остался возле батарей.

И стоило мне только переступить порог квартиры, как до меня тут же донесся голос матери. Она металась по кухне и гремела кастрюлями.

– Ева! Наконец–то ты дома! Я уже начала волноваться! Отец опять явился к нам. На этот раз в наручниках! Уверял меня, что спас тебя от «ментов поганых»! Давно пора этого алкоголика запихнуть на промывку мозгов, иначе…

– Мама, это правда, – я больше не могла выдерживать мамины причитания, – Мам!

– Что правда? – мать остановилась и наконец, выглянула в коридор. Ее глаза округлились, а брови сошлись на переносице. Такой взгляд у нее бывал только в случаях крайней встревоженности, – Господи! Ева, солнышко! Что с тобой случилось?!

Мои непослушные руки, наконец, справились с испорченным пальто, теперь настала очередь сапог. Но тут меня ждала неудача, ноги отказывались подниматься, и я бессильно рухнула на табуретку, одиноко стоящую в коридоре на том самом месте, где утром были разбросаны осколки зеркала. Наверное, правду говорят, разбилось зеркало – жди беды… Мать, видя мое состояние, бросилась ко мне и быстро помогла разобраться с обувью.

– О господи, Евушка! Ты вся ледяная! Где ты была все это время? Я подумала, что ты занимаешься с Лизой… – мама внимательно вглядывалась в мое лицо, пытаясь там прочесть ответы на все свои вопросы, – Красные глаза, опухший нос… И еще эта история с полицией… Почему ты молчишь?!

Руки матери легонько встряхнули мое тело, отчего где–то внутри будто что–то содрогнулось. А затем кашель накрыл меня с головой. Воздух будто резко закончился, и все что я могла делать – это безостановочно кашлять, безмолвно глотая воздух. Приступ прекратился так же внезапно как начался, оставив после себя хрипы и сипение в голосе.

– Мам, – я зашептала, – Не сейчас. Я так устала…