Иная жизнь Евы

– Не совсем, – я покачала головой, – Мне очень хотелось поставить точку в наших отношениях.

Леша усмехнулся.

– Ты всех своих бывших парней выставляла дураками перед десятью тысячами интернет зрителей?

– Думаешь, я переборщила?

– Почему же. Все правильно сделала.

– После твоих слов я не совсем в этом уверена.

– Почему? Обсуждением Роминых трусов занята сейчас вся школа. Думаю, у него и в мыслях больше не возникнет кого–то напоить снотворным для того, чтобы удовлетворить свои потребности.

– Так–то оно так, но, – я обняла себя руками, – Я сделала из него посмешище, но сама–то ничем не лучше.

– Знаешь, – Леша всматривался в ночное небо, – Если бы эта история касалась кого–то другого, а не Волкова, то я бы был с тобой согласен. Но Рома не тот человек, из–за которого тебе следует мучиться угрызениями совести.

– Мне иногда кажется, что старшая школа – это филиал ада на земле, – при каждом моем слове изо рта вырывалось облако пара, – Ты предал, тебя предали. Ты ударил, тебя ударили. И так до бесконечности. А если не отвечать на все эти выпады, то об тебя начнут вытирать ноги…

– В любом обществе так, – Одиночка пожал плечами, – Это норма.

– Но не для тебя.

– Надеюсь, что так оно и есть, – Леша устало улыбнулся, отчего в его глазах заплескались уже знакомые лучики солнца.

– В чем твой секрет?

Этот вопрос меня мучал последние полчаса.

– Секрет?

– Почему ты – Одиночка?

– Одиночка? Неужели меня и правда, так называют? – Леша был удивлен.

– Прозвище отражает то, кем его видят окружающие…

Где–то внутри проснулось уже знакомое чувство дежавю. Когда–то я уже все это слышала.

– Мой секрет в том, что я не имею никаких секретов, – парень пожал плечами, – И если я все время провожу в одиночестве, это совершенно не означает, что я – Одиночка. Просто сейчас есть определенные причины.

– И ты говоришь, что у тебя нет тайн? – я улыбнулась, – Ты весь состоишь из одних сплошных загадок.

– И это мне говорит человек с синдромом раздвоения личности, – Леша хмыкнул, – Знаешь, человек всегда подстраивается под окружающих. А если человек, я или ты, не важно, будет отличаться от этого общества, выходить за рамки стандартного поведения, например, даже одеваться не по моде, это и порождает появление прозвищ, кличек и сплетен. Всего лишь работа чужого воображения.

– Думаешь, мое отношение к тебе зависит от общества?

– На восемьдесят процентов, да, – Леша кивнул, – Общество порождает сплетни, сплетни порождают неверное восприятие. Все просто.

– Все сложно, – я рассмеялась, – По твоей логике сплетни это основа основ.

– По моей логике у девяноста девяти человек из ста восприятие окружающих формируется лишь благодаря сплетням. И лишь один человек из ста наплюет на общественное мнение и будет иметь свое представление. Но именно этот один человек и будет казаться всем странным, Одиночкой, как ты говоришь.

– Ага, я поняла. Ты против общества.

– Я против сплетен, – Одиночка улыбнулся, – А общество – это неотъемлемая часть нашего существования. Как можно быть за или против него?

Где–то внутри от этой улыбки начала распространяться приятная легкость и тепло. Может, не все так плохо в этой вселенной? Может, Леша прав и это общество сделало меня такой, какая я есть? И стоит лишь прислушаться к себе, а не к окружающим и все вокруг изменится?

– Ты замерзла? – Леша обеспокоенно всматривался в мое лицо.

– Что? Нет, совсем нет.

– У тебя зубы стучат и губы посинели. Наверное, это была не самая лучшая из моих идей…

– Совсем наоборот, – я запротестовала, – Это лучшая идея за сегодняшний день. Здесь начинаешь ощущать себя по–другому. Кажется, что когда ты на крыше весь остальной мир где–то очень далеко…

– Ага, главное не загреметь в больницу после всех этих твоих ощущений.

По пути в свою старую–новую квартиру, моя голова работала в особенном ускоренном режиме. Внутри проснулась надежда на то, что у меня получится все изменить. Все возможно! Ночная прогулка по крыше в компании с человеком, которому действительно не безразлично все, что происходит вокруг, сделала свое дело – мне действительно стало легче. Поэтому зайдя в квартиру, я зажгла свет, собираясь с мыслями для того, чтобы попросить прощения у матери и доказать ей, как сильно изменилась ее дочь за сутки. Но то, что предстало перед глазами, в буквальном смысле выбило из меня дух.

– Ма–а–ам! – крик вырвался сам собой, а ноги, отказываясь держать мое сотрясающееся тело, подогнулись, и я рухнула на колени прямо напротив матери, лежавшей в неестественной позе посреди коридора.

– Мам! Мамочка, пожалуйста….!! – я будто в тумане поползла вперед, стараясь не завалиться в обморок. В голове бился лишь один вопрос: «Жива?!»

Наконец, мои руки добрались до маминого лица. Теплое. И губы слегка скривились от прикосновения моих холодных рук. Жива! Она жива!

– Все будет хорошо, – моё тело дрожало, а в голове не было ни единой мысли о том, что же делать, – Все хорошо, хорошо!

– Ева, – руки одиночки легли на мои плечи и отодвинули меня от матери. Я дернулась вперёд, протестуя.