Инамората

— Ну и пары из них получились бы! — рассмеялась она. — Представьте, какие у них рождались бы детишки!

Я покраснел, но, преодолев смущение, произнес:

— Белки.

— Конечно! — подхватила она. — Ведь они карабкаются по деревьям…

— …и гоняются за птицами…

— …и охотно станут рыться в мусоре, если им позволить! — воскликнула она радостно. Терьер лизнул хозяйку, и она спустила его на пол. Кошка, мяукая, подошла к собаке и ткнула своей остренькой мордочкой в его мокрый курносый нос.

— Как вы думаете, они чуют их? — спросил я, кивнув на животных. — Я имею в виду духов.

Мина Кроули посмотрела на меня.

— Забавно, что вы спрашиваете.

— Я спрашиваю из-за моего отца. Он верил, что его спаниель видел призрак моей матери: пес каждую ночь выл на шкаф, в котором висело ее подвенечное платье.

Мина в задумчивости положила ладонь мне на руку.

— Прискорбно слышать, что ваша матушка больше не с вами.

— Благодарю вас, — отозвался я и по привычке произнес: — Она умерла уже очень давно. Стыдно признаться, но порой я не могу вспомнить, как она выглядела.

— Наверное, ваш батюшка находил утешение в мысли о том, что дух покойной жены витает где-то рядом.

— Полагаю, ему было бы приятнее знать, что она находится в месте получше, чем наш старый кедровый гардероб.

Я слегка приукрасил действительность: на самом деле это был прогнивший сосновый шифоньер.

— А вы как думаете, почему выл ваш спаниель?

— Возможно, чуял белок на карнизе.

Мина с притворным осуждением посмотрела на меня.

— Похоже, белки — ваше излюбленное оправдание для всего на свете, мистер Финч.

— Мартин.

Она одарила меня улыбкой.

— Хотите, я велю Пайку показать вам наш чердак и комнату, где состоится сегодняшний сеанс.

— Что ж, если вы не против, — отозвался я, радуясь тому, что она сама об этом заговорила, — я и впрямь хотел бы осмотреть дом нынче после обеда. Мы никогда прежде не проводили сеансов в обычном помещении. А наши читатели ждут от нас чистоты эксперимента и беспристрастности суждений.

— Ах, конечно, Мартин, — согласилась миссис Кроули. Странно, но мне было приятно услышать, что она назвала меня по имени.

Миссис Кроули сдержала свое обещание и, уезжая, велела дворецкому показать мне все комнаты, какие я захотел бы осмотреть. Она отправилась на такси по делам, которые в том числе включали передачу коробки со старой одеждой в приют для безработных и посещение церкви Святого Патрика, находившейся неподалеку от площади. Она собиралась поставить там свечу за пенни — ритуал, который неизменно совершала перед каждым сеансом.

Пайк, следовавший за мной по пятам из комнаты в комнату, прихрамывал на изувеченную ногу, он был хмур и подозрителен, но я старался не обращать на это внимания и сосредоточился на своих задачах. Это оказалось непросто, поскольку я не знал, что искать, какие свидетельства обмана — приспособления для создания театральной иллюзии, фальшивые стены и секретные панели, что-то в этом роде. Но разве можно поймать с поличным иллюзиониста, прежде чем увидишь его (ее) в действии? И все же я провел тщательный осмотр и мог с чистой совестью доложить Маклафлину, что, наслаждаясь гостеприимством Кроули, я не забывал и о деле.

Мы начали осмотр с чердака и постепенно добрались до подвала. На это малоприятное путешествие ушла вся первая половина дня. Когда мы закончили, волосы мои были все в паутине, но я, как и прежде, не представлял, что ищу. Чердак был завален экзотическим скарбом, напоминавшим о десятилетнем плавании Артура Кроули по Тихому океану — от Южных морей до Восточного побережья. Здесь были расписные ширмы, роскошные ковры и разнообразные творения мастеров — скульптуры из камня и батик, плетеные корзины и ткани всех возможных расцветок. Странно, что этим сокровищам не нашлось места на нижних этажах, они наверняка украсили бы унылую обстановку. Удушливой атмосфере англиканской чопорности, царившей в этом доме, так не хватало свежего дыхания, занесенного с языческих островов.

Осмотрев чердак, мы с Пайком спустились этажом ниже. Здесь располагались комнаты, в которых жил он и вдовствующая миссис Грайс: спальни, гостиная, ванная и кухонька. Всюду царила образцовая чистота, даже при ярком солнечном свете, заливавшем комнаты, невозможно было обнаружить никаких следов пыли. Как часто случается в старинных домах, именно комнаты слуг оказались самыми солнечными, к тому же из них открывался великолепный вид — бесконечная tableau vivant,[15] состоящая из крыш и печных труб, голубей и синего неба. Но под подозрительным взглядом Пайка мне было неловко слишком пристально разглядывать его жилище. Я ограничился беглым осмотром и заявил, что готов перейти к следующему этажу.