— Мужей, — ответил Ньюкасл, ведя меня к выходу. — Хотя, чему удивляться? В большинстве случаев они-то и являются первопричиной заболевания.
Пока мы спускались по лестнице, я в ответ на это последнее замечание не удержался и задал вопрос, который давно мучил меня:
— А что, собственно, является причиной раздвоения личности?
Ньюкасл остановился на лестничной площадке и пожал плечами:
— Что может стать причиной нервного расстройства? Болезнь. Насилие. Хронический алкоголизм. Воспитание. И как бы ни хотелось признавать это нам, врачам, — последствия самого лечения. Вот хотя бы для примера моя давняя пациентка. В глубине души я не могу не признать, что мое лечение привело к невольному рождению еще нескольких новых личностей. А всему виной — моя некомпетентность.
— Уверен, что ваши ошибки простительны, ведь вы тогда были, наверное, еще неопытны.
Ньюкасл помрачнел.
— К сожалению, лишь один человек может простить меня, — произнес он, глядя сквозь ребристое оконное стекло на больничный двор, — но она вскрыла себе вены концом кроватной пружины двадцать лет назад.
Я поднял глаза и с изумлением обнаружил, что часы на стене в юридической конторе уже показывают половину девятого. Я не заметил, как вечер полностью завладел комнатой. И неудивительно: последние четыре часа я был полностью погружен в дневник Ньюкасла. Я усердно продирался сквозь разрозненные записи и трижды возвращался к началу, я так ломал над ними голову, что у меня заболело в висках.