Индейская страсть

Келли напряглась, под ним, зная, что только он один может утолить сладкую боль. Боль эта делала ее слабой и заставляла жаждать чего-то неясного, но неизъяснимо прекрасного.

Она полностью погрузилась в бездну наслаждения, отдавшись чувствам, от которых так сладостно перехватывало дыхание. Его рука проникла в вырез ее платья, лаская нежные округлости груди. Келли задохнулась от блаженства, возбужденно затрепетала, чувства ее обострились, а все ее существо ждало, ждало…

Она открыла глаза и встретилась с его взглядом, жаждущим и горячим, – и вдруг где-то в глубине ее сознания зазвенел голос матери, убеждающий, что мужчина от женщины – если только женщина эта не является его законной женой, – хочет лишь одного…

Сегодня они должны были пожениться…

Он хочет отнять у нее ранчо…

Со сдавленным криком Келли вывернулась из его объятий и пулей вылетела из кровати.

– Нет! – закричала она, одергивая блузку и разглаживая складки юбки. – Ты больше не соблазнишь меня своими лживыми поцелуями!

– Келли, погоди…

– Нет, довольно! Я уезжаю на ранчо, на свое ранчо, и если ты вздумаешь преследовать меня, то я тебя пристрелю, так и знай!

– Черт побери, Келли, да ты послушай…

Но она уже исчезла. Секунду спустя он услышал, как хлопнула входная дверь.

Глава 23

Следующие две недели Калеб бесцельно бродил по дому, чересчур злой, чтобы заботиться о еде и питье, и нервы его ныли от неудовлетворенного желания. Он слишком много потреблял спиртного, пытаясь заглушить воспоминания о Келли, и слишком мало спал. Все мысли его были заняты этой чудесной девушкой, но вместе с тем он ежесекундно проклинал день, когда впервые встретил ее. И… всем своим существом желал, чтобы она вновь была рядом…

Он выдержал последний визит врача, нетерпеливо кивнув в ответ на его предписание отдохнуть хотя бы еще одну недельку.

Итак, размышлял он, снова принявшись бродить по дому, как только доктор ушел, Келли полагает, что он достоин презрения, потому что не рассказал ей про завещание. Что ж, у нее не останется никаких сомнений после того, как он наведается в банк.

Джордж Уэбстер оказался маленьким пухлым человеком с проницательными голубыми глазками и копной вьющихся каштановых волос. Он предложил Калебу сесть, вежливо поинтересовался состоянием его здоровья и откинулся на спинку стула в ожидании, пока Калеб объяснит цель своего визита.

Метис быстро перешел к сути дела:

– В вашем банке находится закладная на «Рокинг-С». Я хотел бы знать, за какую сумму я смогу ее выкупить.

– Если не ошибаюсь, ссуда составляла пять тысяч долларов, – ответил Уэбстер. – Однако, как я понимаю, вы больше не являетесь владельцем ранчо.

– Верно, но новый владелец сейчас не в состоянии выкупить его, а я не хочу, чтобы банк отказал в этом ему позже из-за просрочки.

– Понятно.

– Правда, есть еще одна проблема. У меня сейчас нет пяти тысяч наличными, поэтому мне хотелось бы занять эти деньги под обеспечение городской усадьбы Страйкеров.

Уэбстер нахмурился:

– Вы считаете, что разумно брать ссуду под собственное имущество, чтобы выкупить закладную на имущество, принадлежащее другому?

– Я полагаю, это не ваше дело, – резко бросил Калеб. Краска прилила к шее Уэбстера.

– Расписка на ранчо действительна еще неделю. Но прежде чем я стану с вами обсуждать условия, мне необходимо удостовериться в том, что мисс Макгир не способна уплатить по закладной до указанного срока.

– Ладно. Скажите ей, что некто хочет выкупить расписку и продлить ее еще на год, но не упоминайте меня. Понятно?

– Хорошо, сэр.

– Я зайду к вам на следующей неделе.

Уэбстер склонил голову в знак согласия. Поднявшись со стула, он крепко пожал Калебу руку, надеясь, что никогда в жизни ему не придется смотреть в холодные серые глаза метиса – ни под дулом револьвера, ни за покерным столом.

Келли сидела на краешке стула, устремив взгляд на Джорджа Уэбстера.

– Пять тысяч долларов! Вы уверены?

– Абсолютно уверен.

– Но где же я могу достать столько денег за такое короткое время?

– Дела обстоят не так плохо, как кажется. Есть сторона, очень заинтересованная в том, чтобы выкупить вашу расписку и продлить ее еще на год.

– Неужели? И кто же это?

– В настоящее время я не уполномочен оглашать какие-либо имена.

– И ничего нельзя изменить?

– Боюсь, что нет. Банк уже достаточно долго хранил расписку. И мы, конечно, желаем возместить наши вложения.

– Но… Что, если я не смогу выкупить расписку за этот год?

– В таком случае этот вопрос будет обсуждаться вами и тем вкладчиком, которого я упоминал. Он может продлить срок действия расписки или же потребовать выплаты денег.

– И если я не найду их, то могу потерять ранчо?

– Боюсь, это так.

– Благодарю вас, мистер Уэбстер, – пробормотала Келли.

Выйдя из банка, она остановилась на дощатом тротуаре в полном смятении. Что же теперь делать? Ей пришло в голову, что Калеб с самого начала знал о расписке. Она почувствовала, как в ней разгорается гнев. Однако, поразмыслив над тем, что услышала от Уэбстера, Келли поняла: этого не может быть. Калеб бы давным-давно ей об этом сказал.