Индиана Джонс и искатели потерянного ковчега

Она вскарабкалась наверх, прислушалась — араб догонял ее, уже слышалось его неровное дыхание. Она спрыгнула с другой стороны стены и затаилась в нише между двумя домами. Через минуту Марион осторожно выглянула наружу. Араб возвращался, и не один. Рядом с ним вышагивал один из европейцев, которого она уже видела на площади. Марион вжалась в нишу, стараясь не дышать и как-то приглушить колотящееся сердце. Что нужно делать в таких ситуациях? — думала она. Спрятаться и сидеть тихо, как мышь. Она забилась еще глубже в нишу, в самую тень, как вдруг ее взгляд упал на высокую плетеную корзину. Вот и отлично, почувствую себя ненадолго в шкуре одного из 40 разбойников. Она влезла в корзину, захлопнула крышку и затихла. Сквозь отверстие между прутьями до нее доходили голоса преследователей, но разобрать слова было нелегко, они говорили на таком ужасном английском, что даже если бы она находилась совсем близко от них, и то вряд ли смогла бы все понять.

Посмотри здесь.

Здесь я уже смотрел.

Марион сидела, затаив дыхание.

Однако она не видела — и не могла видеть, — что на стену прямо напротив ниши вскарабкалась обезьянка. Неожиданно до слуха девушки донеслось ее невразумительное бормотание. Марион вздрогнула и, наконец, поняла — мартышка, она следовала за мной. Ах ты, маленькая предательница! Она почувствовала, как корзину подняли и, выглянув в щель, увидела, что араб и европеец, вскинув на плечи, потащили ее куда-то словно мусор. Марион закричала, забарабанила по крышке, но та была теперь намертво закреплена.

А на рыночной площади Инди продолжал сражаться с арабом в бурнусе. Наконец ему удалось отпихнуть нападавшего, и он попятился к двери, шаря рукой в поисках задвижки. Площадь к этому моменту стала напоминать встревоженный пчелиный улей: обозленные торговцы носились вокруг, размахивая руками и тыча пальцами в полоумного с хлыстом. Инди вновь увидел нацеленный на него нож. Ногой отбросив противника в сторону толпы, он открыл дверь и оказался в проулке, посмотрел направо, налево — никого. Лишь в дальнем конце двое парней волокли какую-то корзину.

Куда же делась Марион?

И вдруг откуда-то до него донесся ее голос, она звала его. Жутковатое, приглушенное эхо разнеслось по проулку.

Корзина!

Двое мужчин уже заворачивали за угол, но он успел заметить, как дернулась сверху крышка. Вдруг неясное бормотание отвлекло его внимание, он посмотрел наверх — на стене сидела обезьянка и, казалось, презрительно усмехалась. Почему-то у Инди возникло желание достать пистолет и уложить ее на месте одним метким выстрелом. Но вместо этого, подавив неприязнь, он бросился следом за двумя парнями, уносившими корзину. Он тоже завернул за угол, подивившись, как быстро они продвигаются вперед. Ведь это не шутка тащить Марион. Он бежал налегке, но догнать их не мог — они всегда опережали его на один поворот. Он мчался следом по запруженным людьми и торговцами улицам, где ему приходилось отчаянно работать локтями, чтобы проложить себе дорогу Он не имел права упустить их с этой корзиной, дать им похитить Марион. Он пихался и толкался, не обращая внимания на протесты пешеходов. Вперед, как можно скорее, только не упустить их из виду.

Неожиданно до его слуха донеслись какие-то странные звуки — неясная, тягучая мелодия, приглушенная и печальная. Он остановился, пытаясь понять, что это. Только на секунду он отвел глаза от похитителей, но когда через мгновение бросился следом — их уже не было. Корзина исчезла.

Инди вновь принялся проталкиваться через толпу. Жалобные звуки, поразившие его минуту назад, становились все громче, все пронзительней.

Он завернул за угол и остановился.

Прямо перед собой он увидел двух арабов, тащивших большую плетеную корзину.

В мгновение ока он выхватил хлыст, Инди подсек одного, затем другого. Мягкая кожа словно змея обвила ноги противника. Корзина опрокинулась, он бросился к ней.

Марион там не было.

Совершенно обалдевший, Инди глядел на вывалившиеся предметы.

Ружья, винтовки, патроны…

Не та корзина.

Он вынырнул из переулка и вновь помчался по главной рыночной улице. Печальное завывание становилось все слышнее.

Он выскочил на огромную площадь и стал, пораженный открывшейся перед ним картиной ужасающей нищеты: все место кишело нищими, калеками, слепыми, убогими…Они протягивали к нему обрубки рук и ног в безумной надежде получить помощь. Пахло потом, мочой, испражнениями. Воздух, насыщенный зловониями, был таким густым, что трудно было дышать.

Стараясь никого не задеть, он пересек площадь.

И остановился.

Теперь он понял, да неслись эти печальные звуки.

В дальнем конце площади двигалась похоронная процессия. Людей было много, видимо, хоронили какое-то важное лицо. Лошади тянули катафалк, священнослужители нараспев читали суры из Корана, плачущие и причитающие женщины, с платками на головах, шли впереди процессии, слуги — сзади, а в самом конце, замыкая ее, ковыляло жертвенное животное.

С минуту Инди смотрел на людей, раздумывая, как ему пробраться сквозь вереницу скорбящих.