Индиана Джонс и заклятие единорога

– Ты трус! – истерически завизжала она, обращаясь к Кальдероне. – Убить и удрать – только это и умеешь! Тебе ни за что не одолеть дуче! Ты боишься даже единорожьего рога!

– Ты наговорилась вволю, – холодно откликнулся он. – Убейте ее!

Охранники застыли без движения, даже не пытаясь выполнить приказ.

– Ублюдки! – заорал Кальдероне и выхватил пистолет у телохранителя. Мейра ринулась на него, пытаясь вырвать пистолет. Раздался выстрел. Мгновение они еще топтались на месте, сцепившись смертельной хваткой, потом Кальдероне разжал руки. Мейра рухнула. Инди подхватил ее, но Мейра была уже мертва. Пуля угодила ей прямо в сердце. Подняв голову, Инди увидел пистолет Кальдероне. Время застыло. Через миг все будет кончено.

– Диего! – во все горло крикнули вдруг из дверей. Инди узнал секретаря, которого обхаживал на симпозиуме. – Надо сматываться! Сейчас же! Премьер приказал тебя арестовать. Его люди уже выехали. Машина наготове.

Кальдероне заколебался, бросив взгляд на жезл в руках Инди. Замешательство на лице итальянца мгновенно сменилось ужасом и отвращением. Выронив пистолет, он во весь дух понесся к двери. Внезапно все чернорубашечники пришли в движение. В вестибюле воцарился настоящий хаос.

– Маркус, у вас есть машина?

Броуди побледнел, как полотно, но все-таки нашел силы заговорить.

– Не волнуйся. У ворот ждет такси.

– Хорошо. Пошли отсюда!

Когда Инди с Маркусом выбежали на улицу, «Пирс-Эрроу» сицилийца уже отъезжал. Они припустили к воротам и торопливо забрались в такси. Как только машина отъехала от тротуара, Броуди облегченно вздохнул.

– Мы висели на волоске! Я уж решил, что Кальдероне… Ты погляди, сколько там солдат. О, нет! Смотри!

Осыпаемый градом пуль «Пирс-Эрроу» развернулся посреди улицы, стремительно рванув следом за такси. Таксист резко вывернул руль налево, погнав машину в переулок. Инди оглянулся в тот самый миг, когда «Пирс-Эрроу» врезался в другой автомобиль, вспыхнув, как факел.

– Пожалуй, Кальдероне все-таки не уедет из города.

– Просто не верится, что мы еще живы, – осунувшись на сидении, Маркус утирал платком мокрый лоб с видом человека, которого вот-вот хватит удар. – Я предлагаю ехать прямо в аэропорт.

– Я – за, – откликнулся Инди, мысленно уточнив: «Не только живы, но и получили жезл». Он уже хотел сказать об этом вслух, когда увидел стоящий на полу саквояж. – Маркус, а это еще что?!

– Я думал, это твой, вот и схватил его, когда мы убегали. А что там?

– Ну, как сказать… Полагаю, посмертный дар вашему музею… от Мейры и Кальдероне.

ЭПИЛОГ

Ховенуип, 21 сентября

Утро перед осенним равноденствием выдалось холодное и ясное. Когда первые лучи солнца озарили гребни скал, Инди уже терпеливо дожидался у расщелины. Пройдет еще минут пять, прежде чем солнечный свет доберется до дна каньона и коснется поверхности скалы, в которой Инди отыскал аликорн. Сзади послышались шаги, и подошедший Агуила присел рядом.

– Уже скоро.

Инди кивнул. Во время его первого визита три месяца назад Агуила постоянно уклонялся от встречи, но по возвращении Инди застал старика-навахо в его хогане. Агуила сказал, что дожидался его.

– Поведайте мне, что вы думаете об этом месте.

– В этой точке земля сливается с космосом, – помолчав, ответил индеец. – Здесь можно проникнуть сквозь завесу, отделяющую наш мир от нижнего.

– А я думал, что путь в нижний мир лежит через сипапу.

– Ты воспринимаешь дыру в земле чересчур всерьез, – рассмеялся Агуила.

– Вы хотите сказать, что я воспринял сипапу слишком буквально?

– Ты не пролезешь ни в одно сипапу, какое я встречал.

Теперь засмеялся Инди.

– Пожалуй, что так. Это единственное место, где можно пройти в нижний мир?

– Таких мест много, если знаешь, где и как искать.

– Значит, не страшно, если я закрою этот вход?

– Это твое право. Но после свершившихся тут смертей так будет лучше.

Жезл лежал у ног Инди, запеленатый в белую ткань, словно в саван, и уложенный в бронзовый футляр, предоставленный Маркусом.

– Мир не готов снова поверить в единорогов, Агуила. Вот к чему это приводит.

Инди долго раздумывал, как поступить с жезлом, прежде чем снова отправился на Юго-запад. Он было предложил Броуди выставить аликорн в музее, но ответное замешательство Маркуса было красноречивее слов. Обладать реликвией, считающейся последним аликорном – не честь, а тяжкая ответственность.

– Ты принял правильное решение. Если бы он остался, его мог захватить человек, уже отнявший наш символ четырех ветров, и употребить его силу во вред.

Иносказание старого знахаря могло подразумевать лишь одного человека на свете. Гитлер превратил древнюю свастику в эмблему человеконенавистничества. И все-таки замечание Агуилы не удивило молодого археолога. Хоть Инди и сомневался в том, что жезл сделан из аликорна и обладает особыми свойствами, но понимал, что могущество веры безгранично. Подобное могущество непременно привлечет Гитлера и ему подобных.

– Пора! – Агуила грациозно встал.