Индиго

— Ты с детства разговаривала со мной, как со взрослым, — промолвил Валентин, гладя матовую поверхность фотографии, где мать улыбалась в объектив, примеряя зимнюю шапку из длинношерстого песца. — Зачем ты рассказала эту историю пятилетнему ребёнку? Собственно, это была единственная история о семейном прошлом, которую ты поведала в жизни. Что ты пыталась сказать? — вопрошал Валентин у чёрно-белой фотографии. — Или ты не пыталась, а что-то тебя заставило рассказать? Что или кто?

Мать улыбалась со снимка и отвечать на вопросы не собиралась.

«Я бы окончательно свихнулся, если б мама заговорила с фотографии» , — ухмыльнулся Валентин и отложил альбом в сторону. Вспомнил, что стопы выпачканы в машинном масле и, чертыхаясь, пошёл в душ. 

73

Родившаяся на свет дочь отняла последние силы у матери. Выносимая долгие часы боль в чреслах загнала Валюшино сердце. Даже после того, как келью огласил младенческий плач, сердце продолжало нестись паровозом. У Валюши промелькнула весёлая мысль, не валит ли из её ушей дым. А повитуха в очередной раз спросила, кто отец ребёнка. Какое отчество будет у девочки? Валюше было плевать на отчество, равно как и на постриг. Её лицо искажала гротескная маска печали и радости. Маска была обманчива, она скрывала более глубокие чувства, о коих этим жалким женщинам, посвятившим жизнь вере и служению жестокого Бога, знать не требовалось. Валюша молчала, как рыба.

Потом её охватил жар, и нынешний жар оказался сильнее прежнего. Валюша забредила несвязными фразами, а настоятельница позвала в монастырь мужчину-священника, дабы замолить пред смертью не исповедовавшейся грешницы её грехи и в любой момент быть готовым начать панихиду об упокоении души рабы Божьей. Настоятельница правильно определила — смерть подступила к Валюше очень близко.

Валюша, словно почуяв ледяное дыхание смерти, пришла в себя. Священник бормотал молитвы. Девушка цепко схватила рукав сутаны священника и потянула к себе. Священник от неожиданности выронил молитвослов, книга с глухим стуком упала в его ноги. Священник невольно попытался отринуться, но рукав грозил порваться — так сильно тянула девушка. Ослабленная болезнью девушка. Священник успел подумать о вселении беса в тело несчастной, когда девушка с обжигающим покрасневшее лицо мужчины выдохом, прошептала громким шепотом страшные слова, утвердившие мысли священника о вселении беса:

— Не молись, отец! Не молись за меня! Я не умру! Не умру, пока не отомщу за себя! Слышишь, ты?! Не умру, пока не отомщу за свою дочь! Я ненавижу Бога! Я ненавижу мужчин! Твой Бог ведь мужчина?! Не молись! Иначе я прокляну тебя и род твой во веки веков! Аминь!!! Ха…

Сказала и испустила дух.

Священник в панике и ужасе выбежал из кельи и быстрее ветра покинул пределы монастыря. С него было довольно!

На могилу Валюши (за монастырём) водрузили табличку с именем.

Крест ставить побоялись — проклятие, даже угроза проклятием на смертном одре считалась сильнее сильного. 

74

Из дневника: