Индиго

– Благодарю за вашу доброту, Мегги, – вежливо произношу я, разворачиваясь к дорожке, ведущей в сторону искусственного пруда.

– Мистер Флеминг, я хотела еще сказать, – окликает меня Мегги. Остановившись, я оглядываюсь через плечо. – Я прочитала все ваши книги и была бы счастлива, если вы найдете время их подписать.

– Это очень мило с вашей стороны. Я с радостью оставлю свой автограф на каждой.

– Они уникальные, мрачные, захватывающие… Это чистая правда, – смущённо улыбается девушка. – У вас огромный талант, и то, что вы больше не пишете, большая потеря для ваших читателей.

– Спасибо, Мегги, – сдержанно благодарю. – Я верну вам пациента через полчаса в целости и сохранности, – и, кивнув на прощание, продолжаю толкать перед собой каталку с неподвижным Камероном Бенсоном.

Путь до заросшего тиной пруда занимает не больше трех минут. Ливень, заставший меня на кладбище, давно закончился, ветер стих, и из-за туч снова выглянуло холодное осеннее солнце. Я почти с наслаждением вдыхаю свежий очищенный дождем воздух.

– Прекрасный день, Кэм, – делюсь своими впечатлениями с молчаливым спутником.

Остановив кресло перед деревянной скамьёй с кованными перилами, разворачиваю его так, чтобы мы оба, и я, и Камерон, видели один и тот же пейзаж. Что может быть более умиротворяющим и успокаивающим, чем безмятежная гладь мутной воды, отражающей пожелтевшие и багряные деревья?

Присев на лавку, я задумчиво смотрю, как ветер шуршит сорванными листочками и, наигравшись, бросает в пруд с покатых берегов.

– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, Бенсон, – оглядевшись по сторонам и убедившись в отсутствии поблизости медицинских работников, достаю сигареты из кармана пальто. – Пруд в вашем саду был гораздо больше и чище. Моя жена рассказывала про лебедей и кувшинки. Жаль, что птицы больше туда не прилетают, – чиркнув зажигалкой, медленно затягиваюсь, смакуя вкус табака. – Я подумываю о том, чтобы продать ферму. Надеюсь, ты не против, – сделав паузу, смотрю на застывший профиль Камерона Бенсона.

Крупный крючковатый нос придает ему сходство с хищной птицей – это единственная черта от былого величия Бенсона, оставшаяся неизменной после того, как его разбил паралич.

– Учитывая сложную историю дома, это будет не очень просто сделать, – продолжаю рассуждать вслух. – Но у меня уже есть на примете отличный агент по недвижимости. Я почему-то уверен, что она справится и подберет семью, способную оценить дом по достоинству. Ты удивишься, но, оказывается, есть немало людей, готовых доплатить за приведения. А в твоем доме их навалом, Бенсон. И совсем скоро станет одним больше, – лениво выпуская дымные кольца в дрожащий от прохлады воздух, говорю я. – Не поверишь, кого я сегодня встретил, – снова умолкаю, разглядывая одутловатое лицо. Подергивание полуопущенных век выдает Бенсона с головой. – Тебе не терпится узнать? – догадываюсь я. – Аннабель Одли. Твоя очаровательная племянница. Оказывается, Мириам дружила с Аннабель. Знаешь, что самое неприятное в этой неожиданной встрече? Я принял близкую подругу и кузину жены за мошенницу, а девушка всего лишь хотела передать мне письма Мириам, – наклонившись, я тушу окурок о землю и потягиваюсь, разминая затёкшие мышцы. – Представляешь, все эти годы, что они не виделись, Мириам регулярно писала Аннабель. Я успел прочитать только парочку. Хочешь послушать? – обращаюсь к безмолвному окаменевшему лицу Бенсона. – Я так и думал, что ты сгораешь от любопытства, – дружелюбно хохотнув, хлопаю старика по плечу и, достав из кармана смятую пачку, открываю самый верхний конверт. – Судя по проставленной в конце дате, ему больше десяти лет. Настоящая семейная реликвия, Кэм.

Расправив листок, я пробегаю взглядом по верхним строчкам, а потом начинаю читать вслух: