Индиго

– Ты ничего не говори, ага. Это не признание… это не совсем признание. Я высказал мысли вслух… Вырвалось. Потому что для меня самого сказанный факт, а это факт… бесспорно – открытие…

Валентин мог и дальше что-то лабудить, но Даша новым порывистым поцелуем пресекла словесный фонтан. Деликатная тема закрылась.

На ненадолго.

62

Из дневника:

Не всем с самого рождения светит Счастливая Звезда Судьбы, увы, не всем. Большинству приходится выстрадать, пережить немало трудностей и перенести нелегкую ношу проблем, неудач и нервных срывов, прежде чем СЗС впервые блеснёт на жизненном пути. Многим из большинства предстоит терпеливо ждать всю жизнь и роптать на Судьбу. Некоторые из многих борются или пытаются бороться с превратностями, часть некоторых – гибнет, часть – губит Судьба, меньшинство – гробит себя назло Судьбе.

И лишь единицы способны быть до конца счастливыми несмотря ни на что.

63

К тому времени, как Кузьма, узнав у дворовой челяди подробности, с разбегу влетел в закрытую, но так и не запертую на засов дверь бани, вакханалия достигла апогея.

Залп однозарядного пистолета размозжил череп одного из трёх петербургских приятелей Ивана Демьяныча. Предбанник заполнило дымом. Кузьма, пожалев, что не поискал в тюрьме свой нож, изъятый властями, как улика, перехватил пистолет за ствол и, вооружившись розгами, двинулся на осильников. Хлыст взвизгнул в горячем воздухе и полоснул по голому волосатому заду второго петербуржца, ещё не сообразившего, что секунду назад мог оказаться мёртвым, не поменяйся он позой с приятелем. Иван Демьяныч, удовлетворенно развалившийся на соседней скамье и с удовольствием наблюдавший насилие, с трудом удержался за подоконник занавешенного оконца, чтобы не грохнуться на пол от… чего? Испуга? Неожиданности? Вопиющей наглости? Да от всего сразу! Дым быстро тянуло к распахнутой двери, и молодой барин признал вторгнувшегося наглеца. «Чёртова дюжина дюжих чертей! Кузнец… но как?!» — ввергся в ступор Иван Демьяныч. А кузнец шёл на него, шёл, как тогда у кладбища, бесстрашным медведем.

– Нет! Кузьма, нет! – крикнула оставленная на столь необходимые ей секунды, чтобы набрать в легкие воздуха, извергами Валюша. Но крик походил на надсадное карканье, которое, однако, услышали все. Кузьма встревожено и взволнованно обернулся. Молодой барин вышел из ступора, схватил ушат и сперва окатил уже не ледяной, но всё ещё холодной водой, и следом огрел ушатом ненавистного и вездесущего кузнеца. Настала очередь Кузьмы попасть врасплох; и три голых туловища, считавших себя благородных кровей, набросились на оглушенную одетую чернь. Кузнеца попытались скрутить, но удар ушатом по темени, от которого у богатыря, как говорится, вши в глазах расплодились, только добавил ярости в разъярённого мужика.

Валюша дернулась помочь любимому… но чем?

– Беги, Валюша, беги отсель, покуда сил хватит! Беги! – взревел Кузьма и саданул без разбора в чьё-то поганое рыло.

Несчастная девушка выбежала в дождь. Разорванный сарафан чуть прикрывал срамные места.

– Что же, Господи, такое творится? – вопили дворовые бабы.

Мужики били ногами оземь, напоминая взбешённых быков, пока один из них не выкрикнул:

– Да сколько ж нам терпеть окаянного! – И побёг к бане. Следом побежала мужицкая толпа.

Валюша бежала с приусадебного двора, по пути кто-то из знакомых девок укутала её огромным платком и хотела пожалеть, но…

– ОСТАВЬТЕ МЕНЯ! – в сердцах оттолкнула девку беглянка и, рыдая навзрыд, бежала, бежала, бежала.

64