Индиго

– Зигги. – Она улыбнулась. Ее улыбка не раздражала. С ямочками на щеках, искренняя, без ботокса. Большие губы. Маленькие зубы. Мне нравились такие. Недостатки были минимальны. Эффектная. Чистая. Индиго была симпатичной. Как исчезнувший закат, красивый, но принимаемый как должное.

– Как альбом Дэвида Боуи? – Мои брови сдвинулись. Я сыграл пару нот на Тане, и они имели смысл. Возможно, я вспомнил песни «Starman» или «Rock ‘n’ Roll Suicide». Хотя и звучало по-другому, свежо.

– Мой брат его фанат. – Она подняла взгляд и рассеянно стала жевать нижнюю губу. – Зигги два года. Умный, забавный и добрый. Я всегда говорю ему, что он – Зигги, а я…

– Стардаст[17], – закончил я, составляя из нескольких нот мелодию в голове. Конечно, я не переоделся после концерта. И, разумеется, от меня воняло, как от обоссанного переулка в Лондоне. – Теперь помолчи.

Она не огрызнулась. Вместо этого она начала заплетать маленькие косички, а я придумал что-то… новенькое. Я закрыл глаза. Пальцы слегка дрожали. Создать хорошую мелодию равносильно находке цветка в пустыне. Невероятно, редко, волнующе. Я играл несколько минут, затем снял ремень Тани с плеча и прислонил гитару к двери. Я взял маленький блокнот, достал маркер из заднего кармана и начал записывать ноты. Когда я оторвался от этого занятия, Новенькая все еще плела косы. Беспокойное выражение ее лица говорило, что ей меня жаль. Эта мысль показалась мне тревожной.

– Расскажи о себе. – Я проигнорировал ее любопытный взгляд.

– Что конкретно тебя интересует?

– Что делает тебя тобой? Твоя личность. Твои секреты. Твои причуды.

Другая на ее месте захихикала бы, сменила тему или включила бы дурочку. Но только не она.

– Я левша. Ненавижу клоунов. Люблю шить платья. Так я могу… – Она посмотрела вверх, подбирая слово. – Сосредоточиться.

Я снова взял Таню, медиатор бесцельно заскользил по струнам.

– Что еще?

– Я не зарегистрирована в соцсетях. Если бы я могла изучать что-то, то это была бы мода. Я работала в комиссионном магазине в Беверли-Хиллз, он назывался «Экономный», владела им женщина семидесяти лет по имени Клара. Потом она его закрыла, чтобы проводить больше времени с семьей. Работа в этом магазине была и остается работой мечты.

Она посмотрела на меня так, словно ее мечты были слишком маленькими и незначительными для меня. Зуб даю, она не знала, что в мои планы не входило становиться завсегдатаем таблоидов. Первоначальная цель была куда более романтичной. Меня в этот мир привел друг детства, Уилл. У нас была группа – «Криптонит», – пока мы не решили начать сольную карьеру и жить вместе в Лондоне, впятером – я, Уилл, Элфи, Блэйк и Лукас. Мне хотелось играть музыку стиля инди, а Уилл получил предложение о создании мейнстримной музыки. Это он подтолкнул меня к сотрудничеству с «Грейпвайн Рекордз». Он сделал меня мной, во всех смыслах.

Мои пальцы двигались быстрее, в погоне за ритмом, забытой песней, что всегда была в моей голове. Вот почему я просил ее прийти в коридор. Нейтральная территория. Не в наших комнатах, где все мои мысли крутились бы вокруг секса с ней. Мне нужны ее слова, мысли, присутствие. Я хотел высосать ее душу и изложить ее на бумаге, облачить в мои тексты, чтобы те деньги, которые я ей заплачу, мне вернулись. Потому что она была невинна. И решительна. И так бесила меня, что ковыряться в ее мозгу казалось мне необходимостью.

– Продолжай, Стардаст, – я надсмехался над ней. Она знала это. Это не прозвище. Это была попытка копнуть глубже.

– У меня есть брат. – В разговоре со мной она опустила гибель родителей; члену моей группы она охотнее все рассказала. Возможно, во мне она видела врага, а в Лукасе – друга. Глупая, глупая девчонка. – Я повсюду езжу на велосипеде. – Она сделала паузу, верхние зубы опять впились в губу. – И я должна тебе что-то сказать, но не уверена, что это мое дело.

Я уставился на нее после последней фразы.

– Что ты можешь знать из того, чего не знаю я?

– Ой, блин. – Она вздохнула, качая головой. – Слушай, я всего лишь хочу тебе помочь.

– И ты помогаешь. Ты делаешь все, разве что не меняешь подгузники, и следишь, чтобы я держал свой нос подальше от наркоты. На этом твоя работа закончена. Ни больше, ни меньше.

Она нагло посмотрела на меня, ее взгляд говорил, что она знает, что я пытался сделать. Я отталкивал ее, предоставляя ей последний шанс уйти, но мое сердце этого больше не хотело. Во всяком случае, не сейчас. Она не двигалась с места, нравилось мне это или нет, и меньшее, что я мог сделать, – использовать ее, пока ничего не останется. Как Фэллон использовала меня.

– Ты раздражаешь меня настолько, что иногда мне хочется заплакать, – она стиснула зубы.

Я улыбнулся, зная, что мне предстояло сделать много записей. Пора было заканчивать наш разговор. Она оказалась более продуктивной, чем я ожидал. Она – все, что мне так нужно. Ночь пройдет за творчеством.

Я встал на ноги, обхватил пальцами гриф Тани и наклонился вперед, заглядывая в лицо Инди.