Индиговый ученик

– Я предвидел ваше любопытство и уже позвал его, – почтительно склонил голову иман. – Но уверяю, ничего интересного в нем нет. Эй, Джайп! – окликнул он повара. – Посмотри, куда запропастился Марак. Он должен был привести Арлинга. Передай, что я оторву голову им обоим, если они заставят ждать моих гостей еще минуту.

Джайп нехотя развернулся и направился к дорожке, ведущей из сада. Ему не нужно было искать их, потому что Регарди находился за первым же поворотом, стараясь справиться с завязками сандалий, которые внезапно покрылись многочисленными узлами. Легче было разрубить проклятые веревки пополам, либо разуться, что он, в конце концов, и сделал. Ногам сразу стало легче, в отличие от души, которая сморщилась, став похожей на старое яблоко. И хотя он понимал, что иман лишь повторил придуманную им самим легенду, которая должна была отвлечь внимание любопытных, Регарди не мог справиться с приступом отчаяния. Одно дело – знать, что про тебя болтают в городе или младшие ученики, совсем другое – слушать это из уст учителя.

Выдержав секунду, Регарди шагнул навстречу Джайпу и, протиснувшись мимо мрачного кучеяра, предстал перед гостями.

– Мир вам, – приветствие получилось сухим, как корка хлеба, оставленная под солнцем. Иман нахмурился, недовольный задержкой. А может, он уже догадался, что звать Арлинга было ошибкой.

Регарди не собирался обманывать его ожидания. Вытянувшись в струну и чувствуя предательский румянец на щеках, он низко поклонился учителю, но ограничился лишь слабым кивком в сторону гостей. Какие бы высокие посты они не занимали, он не собирался гнуть перед ними спину. Они были для него никем, а пресловутая кучеярская вежливость сейчас не имела значения.

«Ведь я ваш неудачный эксперимент, учитель», – сердито подумал Арлинг, замирая с гордо поднятой головой и понимая, что ведет себя глупо. Но эмоции уже захватили над ним власть, пролившись смертельным ядом в сердце и раскаленной лавой в голову. Обида пульсировала в невидящих глазах, а слабые отголоски разума тщетно пытались проникнуть в сознание.

Впрочем, его невежливость гостей не тронула. Если кто ее и заметил, то, похоже, отнес такое поведение на счет его драганского происхождения. Драганы в Сикелии слыли известными невежами. Купцы разглядывали его с таким любопытством, словно иман пригласил к ним того самого белого крокодила из своего питомника, который научился есть с рук. И пристальнее всех на него уставился мальчишка, который, потеряв интерес к лакомствам, наклонился вперед, изучая его с головы до ног.

«На мне фрукты не растут», – хотел огрызнуться Арлинг, но, похоже, терпение имана подходило к концу. Его пальцы раздавили уже не один орех, а это было плохим знаком. Но Регарди не мог остановиться так быстро, хотя и понимал, что после ухода гостей ему придется несладко.

– Действительно, ничего особенно, – наконец, произнес брат наместника. – Да и драган к тому же.

Обычно так говорили о нарзидах, самой грязный и бедной прослойке Балидета – с презрением, снисходительностью и легким недоумением. Мол, как так получилось, что наравне со смелыми и мудрыми кучеярами земля носила ничтожных червей, погрязших в лени и глупости? Арлинг был уверен, что Сокран сделал это нарочно, но, как ни странно, его слова не ранили. Они были мелкими камешками, которые отскочили от него, не причинив вреда. Острые стрелы находились в руках учителя, который, похоже, как раз выбирал его самое уязвимое место.

– Я бы так не сказал, – задумчиво протянул Рафика Аджухам, став преградой, временно защитившей Регарди от гнева учителя. – Если бы не его светлые волосы и рост, я принял бы его за кучеяра.

Наверное, это можно было считать комплиментом. Вот только кому он предназначался – Арлингу или учителю – оставалось непонятным.

– Он ходит без трости, выглядит здоровым, опрятен – продолжал купец, и Регарди не мог избавиться от ощущения, что его осматривали, как породистую лошадь на рынке. – Хотел бы я, чтобы все калеки Балидета были на него похожи. Тебя зовут Арлинг, верно?

«Наконец-то, вы вспомнили, что у лошади есть имя», – злобно подумал Регарди, заставляя себя вежливо кивнуть.

– Покажи нам, что ты умеешь, Арлинг, – обратился к нему глава города, откидываясь на подушки. – Твой учитель сказал, что ты неплохо танцуешь. Хм… Сараджа, пожалуй, для тебя слишком трудна, а вот гарусту ты, наверное, знаешь.

Рафика хитро глянул в сторону мрачного молчащего имана, довольный, что нашел способ проверить его ученика.

«Что я умею? Я могу свернуть шею тебе и твоему сынку, и ты даже глазом не успеешь моргнуть», – мрачно подумал Арлинг, но тут хрустнул еще один орех, и он медленно выдохнул, чувствуя себя скорлупой, скопившейся горкой рядом с рукой имана.

– Ты слышал господина наместника, Лин, – медленно произнес учитель, и по его голосу Регарди понял, что он тоже сдерживался из последних сил. – Исполни гарусту и можешь быть свободен. Да, кстати. Постарайся ничего не перевернуть и не спотыкаться.