Индиговый ученик

- Эй, я видел еще двоих, они не могли уйти далеко, - раздался сверху голос, и его тон не обещал ничего хорошо.

- Глянь в кустах, и пойдем, жарко. Вожака взяли и ладно. Его псы сами подохнут.

Наверху зашуршало, и ладонь Нуфа мягко притопила голову Арлинга в жижу. Более мерзких ощущений он еще не испытывал. В ушах зашумело, к горлу подкатил ком, ноги свела судорога. Понимая, что больше не выдержит, Регарди дернулся, но рука юнги соскользнула сама, отпуская его из вонючего плена.

- Уфф, тебе повезло, - усмехнулся Нуф, пока Арлинг отплевывался, стараясь делать это не очень громко. Хорошо, что он ничего не ел с утра - в отличие от Нуфа, который издавал странные звуки.

- Повезло, что я не вижу той дыры, куда ты меня столкнул? - сердито ответил Регарди. - Долго ты собираешься в ней сидеть? Абира схватили!

- Ну да, схватили, - еле слышно проговорил юнга, отпуская его ногу. - Ветер сменился, принес бурю, такое бывает. Но он выкрутится, ты за него не переживай. Он всегда выкручивался. Каракатица мне в печенку. Я знал, что когда-нибудь этот день наступит, и думал, что буду к нему готов, но... черт побери, это не так.

Нуф захрипел и затих. Заподозрив неладное, Арлинг нащупал его и потряс, но в ответ раздался лишь стон. Уже убирая руку, он наткнулся на предмет, которого не должно было быть в груди юнги - из нее торчала стрела.

- О, дьявол... - Регарди в растерянности опустился рядом. Коснувшись древка еще несколько раз, он убедился, что все иллюзии остались в пустыне. В выгребной яме Балидета была только правда.

- Передай дяде, что я не пойду с ним на Гургаран.

- Молчи и не двигайся, ранение сквозное, ты выживешь, - засуетился Арлинг. - К Гургарану отправимся все вместе, только сначала нужно найти Гастро и Маруса, они нам помогут.

Наверное, такой мерзкий смех мог быть только у людей, близких к смерти. Регарди не разбирался в ранениях, но сквозным оно точно не было - стрела сидела плотно, в области сердца. Мальчишка доживал последние минуты.

- Оставь их, - тяжело проговорил он. - Может, они уже у Амирона, ну и черт с ними. Нет, к Гургарану мы с тобой не придем. Я умру в этой яме, а ты... - тут Нуф снова зашелся кашлем. - А ты... Прости нас, Арлинг, мы виноваты перед тобой. Ведь правду говорят, нельзя обижать убогих. Ты слепой, вот боги за тебя и отомстили. Все просто - как ты с этой жизнью, так и она с тобой.

- Молчи, у тебя бред, - произнес Регарди, понимая, что не хотел слушать последние слова умирающего.

- Нет, я должен это сказать. Да простит меня твой дядя, но мне так будет легче. Знай, серкеты своими тайнами не делятся, но есть обряд... Мы узнали о нем полгода назад и думали, что почти победили. Однако тогда у нас не оказалось подходящего партутаэ. Это значит... да, к черту, какая сейчас разница, что это значит... Когда пришло письмо от Канцлера о твоей слепоте, Абир запил, не появлялся из каюты неделю, а потом вышел и сказал, что ты все равно уже не жилец, потому что не бывает так, чтобы тьма становилось светом. Я его слова как сейчас помню. Ну, а нам было все равно, лишь бы иман согласился. Пойми, твой дядя хороший человек, он просто не хотел, чтобы ты мучился. Капитан всегда говорил мне: Нуф, этот парень достоин лучшего. По крайней мере, ты бы умер не в выгребной яме.

Юнга замолчал и стал медленно сползать на дно. Арлинг не стал ему мешать. Нуф ошибся, что-то перепутал, не так понял дядю... Абир не мог его предать. Он обещал чудо. Которого не случилось.

- Нуф! - позвал он, но в ответ лишь хлюпнула жидкая грязь. Возможно, юнга был не первым покойником, который нашел в ней могилу.

- Что мне делать? - собственный голос прозвучал хрипло и незнакомо. В этой яме не было Арлинга Регарди, в ней сидел кто-то другой. Кто-то чужой, заплутавший в песках, ненужный. А у Арлинга было все хорошо...

- Нужно выбираться отсюда, - сказал Арлинг, у которого было все хорошо, но тот, другой Регарди, лишь рассеянно пожал плечами. Зачем делать лишние движения? Вонь уже не казалась невыносимой, наоборот, он стал различать в ней приятные ароматы персика и ванили. Ногам было тепло, а то, что он нашел на себе пару пиявок - так это ничего, пускать кровь полезно. Перестав двигаться, он услышал мух. Встревоженные возней людей, они взлетели вверх, а теперь возвращались домой, беспорядочно садясь на лицо и пытаясь проникнуть в нос.

Он ненавидел мух, ненавидел этот город, ненавидел пески и жару. Но больше всего он ненавидел себя. За слабость. За неудачи. За то, что потерял Магду.

О, Магда, не смотри, отвернись. Человек, утративший надежду, являет собой отвратительное зрелище.