Индиговый ученик

Жить по расписанию Беркута оказалось неимоверно скучно. Почти все время они проводили либо в Доме Полдня, где Беркут учил драганский, а Арлинг от безделья крутил свои бусы, либо на площадке за садом, которая называлась «Огненным Кругом» и служила местом для спортивных упражнений. Чем там занимался Шолох, Регарди не знал, но по его крикам, выдохам и, порой, кряхтению мог предположить, что мальчишке приходилось нелегко.

Групповые уроки в школе не практиковались. Учителя обучали учеников по отдельности, однако попытки Арлинга узнать, что именно изучали молодые кучеяры, успехом не увенчались.

– Это ты лучше у имана спроси, – ответил Беркут, сыто рыгнув. Они только что пообедали чем-то пряным и сидели в беседке у Дома Неба, спрятавшись от полуденного солнца.

– У него к каждому свой подход. У нас есть общие предметы, которые мы изучаем вместе, например, драганский, но в остальном, все идут своим путем.

Другого ответа Арлинг не ждал, поэтому не стал расспрашивать дальше. В конце концов, у него здесь тоже был свой путь. Ни Шолох, ни Финеас, ни кто-либо другой из этой школы – за исключением, конечно, имана – ему были не нужны, а раз так, то ему было все равно, чем занимались обитатели этого странного места.

Три дня отъезда имана пролетели незаметно. Арлинг повсюду ходил вместе с Беркутом и даже сумел изучить крайние площадки Огненного Круга, где мальчишка проводил большую часть времени. Канаты, ямы, ограждения, столбы и палки густо усеивали поле, одна величина которого заставила его задуматься об истинных размерах школы. Ему потребовалось пройти пятьсот шагов, чтобы достичь крепостной стены, у которой площадка заканчивалась.

Однако большинство его попыток исследовать школу безжалостно пресекались Беркутом.

– Туда нельзя, – невозмутимо говорил мальчишка, поворачивая его, словно курицу, убежавшую из загона. – Там тренируются старшие ученики. Могут убить и не заметить.

Или:

– И туда нельзя. Там огород с травами имана. Многие ядовиты.

А было и так:

– Туда не ходи. Там крокодилы.

Кто такие крокодилы, Регарди не знал, но по голосу Беркута догадывался, что они были не лучше ядовитых трав мистика.

– Ты без меня вообще нигде не броди, – сказал ему Шолох, после того, как Арлинга едва не покусали на псарне. Перепутав расстояние, он слишком близко подошел к будкам.

Поэтому Регарди ничего не оставалось делать, как ждать Беркута, крутить бусы и думать. А мысли его посещали самые разные. Например, что могло ему дать изучение кусочков дерева, камня и другой ерунды, подвешенной на веревочке? Может, иман пропитал их целебными растворами, которые через пальцы действовали на его глаза, возвращая им зрение? Иногда Арлингу казалось, что среди ароматов бусин встречались лекарственные нотки, и тогда в его душе пробуждалась надежда.

Однако большую часть времени она глубоко дремала. Ожидание чуда превращалось в рутину, которая начинала тяготить. Магда грустно глядела на него со стороны и не приближалась во снах. Арлинг догадывался, что это был знак. Он делал что-то не так.

Возвращение имана ничего не изменило. Выслушав его невнятное описание предметов на бусах, мистик хмыкнул и вручил ему новую связку. Арлинг принял ее молча, решив, что бунтовать еще рано – слишком мало прошло времени. Возможно, иман просто испытывал его терпение перед каким-то особым методом лечения. Возможно, бусы действительно были пропитаны целебным настоем. Возможно, Регарди что-то не понимал.

Мистик выполнил свое обещание, расставив по школе миски с благовониями, которые должны были помогать Арлингу ориентироваться. Однако, по мнению Регарди, они только все усложняли – запахов в воздухе было достаточно. Ему пришлось потрудиться, чтобы выучить, какой дом пах розами, а какой сиренью.

Случались и неприятности. Один раз ветер резко поменял направление, и Арлинг, перепутав запахи, попал в Дом Вечера, возмущенно ткнув тростью человека, спящего, как ему показалось, на его месте. Учительский дом был похож на спальню учеников, поэтому ошибка была замечена поздно. Разбуженный кучеяр принял его за вора и успел навесить ему тумаков, пока на шум не прибежали слуги. С тех пор Регарди стал осторожнее, подолгу принюхиваясь к каждой двери, а иногда даже окуная пальцы в плошку с маслом, чтобы точнее определить запах.

На второй неделе иман разнообразил игру в бусы, велев слушать дыхание спящих учеников по ночам. Арлинг должен был сосчитать, сколько вдохов делал Финеас, пока слуги зажигали ночные светильники у Дома Утра или когда дежурный обходил территорию школы. Как подобные упражнения влияли на лечение слепоты, Регарди не знал, однако спорить с иманом не стал и на этот раз.