Индия. 33 незабываемые встречи

Как и везде, парад состоит из двух частей, мирной и военной, но ни та ни другая аналогов в других странах не имеет.

Мирную часть процессии составляют десятки самоходных колесниц. На платформах представлены некоторые штаты и некоторые отрасли хозяйства; выстроены непропорциональные макеты зданий и сооружений, звучит визгливая музыка и многочисленные статисты изображают радость труда и отдыха более чем самодеятельными телодвижениями, плясками и имитацией той или иной деятельности. Выглядит всё это на первый взгляд чудовищно аляповато – как рождественские вертепчики в западноевропейских магазинах, только в тысячу раз большего размера.

Как ни странно, даже для чужестранца аляповатость эта не раздражительна, а скорее трогательна и к ней быстро привыкаешь и вместе со всеми начинаешь радоваться, приветствовать и пытаться угадать, какой штат везет на себе очередная колесница.

Синее небо, относительная прохлада (+27 или +28) и непрекращающаяся смена картинок создают действительно праздничное настроение.

Едва вы успели полностью демократизировать свое эстетическое восприятие и приспособить свой вкус к площадному действию, как Индия дает вам урок высокой военное эстетики.

Богато разукрашенные слоны бесшумно шагают в ряд, покачивая длинными хоботами, проходит боевая техника, выстроенная в изящный строй и не давящая бессмысленным количеством, странно для нас вскидывая ноги, проходят безупречными шеренгами тюрбаны, чалмы невероятной красы – и у каждого поперек лица высоко закрученные лихие черные усы.

В довольно расхлябанной в целом Индии такая консистенция мужественности и брутальности впечатляет не только женщин.

И кульминацией – проход верблюжьей конницы, для описания чего у меня просто не хватает слов! Скажу только, что потрясенный этим, невиданной красоты, зрелищем, охотно согласишься с парадоксом известного археолога АВ. Арциховского, что «самое красивое животное – верблюд».

Вернее симбиоз верблюда и всадника. Животные идут на рысях, идеально держа равнение, вытянув высоко вверх и вперед головы и, похоже, всё делают сами и самостоятельно, испытывая при этом какую-то особую, свою, верблюжью гордость. Живописные всадники сидят неподвижно и внушительно, словно слившись со своими надменными друзьями.

И это не медлительные «корабли пустыни» и не нелепые перевозчики бочек и фруктов – это какие-то странные кони из сказочного царства…

Проход конницы, взволновавший публику на трибунах, это кульминация, но не конец.

Стих ветер, поднятый красавцами-кентаврами, стихли разговоры оживленных зрителей и потекла напряженная минута ожидания – чего?

Далеко вдали, слева, за бывшим вместилищем короля Георга, появилось что-то огромное и беззвучное. Почти на бреющем полете, мгновенно преодолевая расстояние, приблизился и вырос до колоссальных размеров боевой бомбардировщик – он шел низко и быстро, совершенно бесшумно, крылья его как будто касались обеих сторон магистрали – в нем была чудовищная мощь и одновременно нереальность. Больше всего действовала сопровождавшая его появление абсолютная тишина.

Он просквозил до того места, где за пуленепробиваемым стеклом сидели первые лица государства и прямо над ними (а, следовательно, и над нами, ибо мы с дочкой сидели неподалеку) резко встал на дыбы и свечой ушел в ярко синее небо, ушел совершенно вертикально, мгновенно исчезнув из глаз.

И вот тогда грохнула звуковая волна немыслимой силы, сверху вниз ударила по трибунам с задранными лицами и чудовищно вдавила всех нас – на мгновение все мы стали единым организмом.

И в ту же секунду, вернее долю секунды, отовсюду взлетели миллионы разноцветных шариков и делийское небо исчезло за их праздничным ковром.

Дочь повернула ко мне заплаканное лицо – «Что за страна!», с трудом вымолвила она.

А вечером этого праздничного дня, каждый год, город надевает электрический наряд – все главные здания как пунктиром очерчены лампочками и причудливы и радостны их абрисы во тьме обычной тропической ночи.

С Днем Рождения, Индия!

7. Об обезьянах речь у нас уже шла; но то был рассказ о диком племени. В Дели следует остерегаться не их, а как раз ручных и специально обученных тварей.

Обычно опасность подстерегает туриста на широких торговых улицах, когда, ошалев от безумного количества навязываемого товара, расслабившись от жары, звуков, красок и запахов, он теряет бдительность.

Так однажды случилось и со мной. Где-то у площадки, где в тропических кустах сиро стоит неожиданный памятник – косматая борода, толстовка, шишковатый лоб («Здравствуйте, Лев Николаевич!»), меня окружили несколько худых пацанов; у одного из них на тонкой цепочке волочилась вертлявая обезьянка. Ребята очень, очень вежливо намекнули, что мне было бы неплохо почистить обувь.