Индия глазами русского Шивы. Роман-путеводитель

Для меня это был переломный момент: из какого-то там искателя, белой обезьяны, из которой только и можно что выкачать деньги, я превратился почти в кудесника. Раджниш заплатил мне за мои труды. Конечно, попытался заплатить меньше, чем мы договаривались. Иное было бы невообразимо удивительным. Но я напугал его тем, что заставлю компьютеры плохо работать, если он не выполнит договоренностей. Перспектива остаться один на один с грудой мертвого железа и проводов, которых Раджниш откровенно боялся, облегчила его карманы и карму на строго договоренную сумму.

После этого я снял комнату в более-менее приличном гестхаусе. И неожиданно получил, смешно сказать, более-менее постоянный заработок. Потому что ко мне валом повалили друзья Раджниша, которые тоже теперь покупали компьютеры, делали сайт своих забегаловок и гестхаусов, открывали интернет-кафе по всей округе. Я начал заниматься привычным делом: чинил чьи-то сломанные компы, прокладывал сети, объяснял, куда и зачем надо нажимать, мастерил сайты, а главное – меня совершенно не ломало это делать, хотя по московским меркам платили мне копейки. Но в этой жизни я стремительно приближался к полной финансовой независимости. Я был очень доволен, что все так сложилось.

А уж когда я помог наладить и отремонтировать компьютеры в одном из близлежащих монастырей, ко мне и вовсе прилепилось дурацкое прозвище Sri Sri Fedya. Так меня монахи называли, которые от компов тоже шарахались как от чумы. По местным понятиям, такое прозвище означает мою небывалую крутизну, фактически – начальную стадию святости. Хотя оценил я это немного позже. Сначала просто смеялся и отмахивался.

На цокольном этаже в гостинице Раджниша мне выделили кладовую, где я мог постоянно хранить вещи и разные компьютерные прибамбасы. Он гордился знакомством со мной и, как следствие, собственной продвинутостью. Тогда же я не без приключений обзавелся мобильным телефоном. Об этом – отдельная история. Понятно, что такому невидимке без каких-либо документов купить в Индии мобильный номер не так просто. А он мне был позарез нужен: и в сеть через реллайн выходить, и хоть какую-то призрачную связь с внешним миром иметь. Мне пришлось обращаться за помощью к индусам. Один из знакомых Раджниша согласился мне помочь, за мои деньги, конечно. Мы оформили на него мобильник, я обязался ежемесячно вносить на него деньги, передавая их индусу.

Все было хорошо какое-то время, но через несколько месяцев мобильник вдруг отключили: оказалось, индус просто прикарманивал то, что я ему давал. Пришлось срочно отказываться от его услуг и искать другого «благодетеля». И такая история повторялась у меня раз пять. Злость перемежалась с подобием жалости: смотришь на такого воришку потом – вроде взрослый мужик, с бородой. Но по всей сумме проявлений – тинэйджер.

Подзаработав в Дхарамсале прилично по индийским меркам, я решил вернуть долг Виталику. Написал ему письмишко, положил в конверт деньги и попросил нескольких прилично выглядевших москвичей в Москве передать посылочку другу. Перед этим показал им местные красоты. Они заверяли, что передадут все Виталику, как только доберутся до столицы.

Тяжелый камень в виде долга упал с моей души. У меня снова ничего не было, кроме перспектив начать зарабатывать заново. И я совершенно не парился по этому поводу.

* * *

Завис я тогда в Дхарамсале довольно плотно, о чем и не жалею. Чем больше я узнавал этот городок, тем более он был мне симпатичен. Это особое место на карте Индии сильно отличается от других городов. Тут преобладает буддийская традиция. Здесь же находится резиденция далай-ламы и правительства Тибета в изгнании. Оттого в Дхарамсале немного другие порядки. На улицах, в монастырях много тибетцев с узкими смышлеными глазами и желтоватой кожей.

Я облазил все окрестные буддийские монастыри. С удивлением узнал, что, в отличие от христианских монахов, буддийские – вовсе не затворники. Есть, конечно, среди них и те, кто соблюдает целибат, другие ограничения. Но большинство монахов – просто ученики. Они живут и учатся в монастырях. В этом коренное отличие от привычных российскому пониманию православных монастырей.

Сидя подолгу на скамейке в одном из монастырей, я мог пронаблюдать весь день молодых монахов: как они идут в классы читать тибетские книги, потом обедают на улице из больших пластиковых тарелок, иногда дерутся, цепляют друг друга, подкалывают на какой-то своеобразный то ли монашеский, то ли тибетский манер, проводят ритуалы, а потом упражняются в искусстве аргументации… А еще мне очень нравилось смотреть, как на ветру трепещут яркие флажки – один из отличительных символов тибетских монастырей. В этом было что-то незнакомое, запоминающееся, пронзительное, таинственное…