Индия. История, культура, философия

После того как на американо-советском саммите по Афганистану было достигнуто мирное соглашение, СССР вывел свои войска и танки из Кабула. Однако в 1990 году в Пакистане еще оставалось почти 4 миллиона афганских беженцев и множество конфликтующих отрядов вооруженных моджахедов, сражавшихся друг с другом с не меньшим ожесточением, чем они воевали с армией афганского президента Наджибуллы. Исламские боевики, называвшие себя Талибан (студенты), стали настолько сильны в Афганистане, что их лидер, мулла Омар, при поддержке главаря Аль-Каиды Усамы бен Ладена, смог захватить власть в стране и ввел самые суровые религиозные законы, когда-либо существовавшие в Афганистане. Он заставил женщин носить черные одеяния, покрывающие их с головы до ног, взорвал древние статуи буддистских храмов, которым было более тысячи лет, талибы пороли мужчин, замеченных в пьянстве, и до смерти забивали камнями женщин, обвиненных в супружеской измене. Мулла Омар и Усама бен Ладен на саудовские деньги готовили мусульманских убийц в афганских лагерях. После событий 11 сентября 2001 года подразделения спецназа США при помощи лучших частей пакистанской армии и при мощной поддержке авиации начали наступление на эти лагеря террористов. Омар и бен Ладен бежали, а их место в Кабуле, под охраной американских войск, занял новый режим во главе с президентом Карзаем. Но прежде чем они смогли поймать лидеров Аль-Каиды, прятавшихся глубоко в пещерах Вазиристана недалеко от афгано-пакистанской границы, президент Буш и министр обороны Рамсфельд направили лучшие американские части из тех, что базировались в Афганистане, в Ирак, где началась катастрофическая для США война против Саддама Хусейна. К началу 2007 года движение Талибан вновь обрело силу в Пакистане и Афганистане, а миллионы пуштунов потеряли всякую веру в Мушаррафа и Карзая, которых муллы и их исламские ученики считали марионетками американских империалистов и их индийских союзников-оппортунистов.

Будущее

Настоящее и будущее Индии во многих отношениях продолжает и отражает ее прошлое. Река течет, принимая в себя новые потоки, новые течения мысли и новые технологии, в нее входят новые люди со своими убеждениями; но в процессе такого поглощения многие, если не все они, становятся индийцами. В то время как Мать Ганга поглощает пепел бесчисленного количества мертвых, принимая каждого из них в глубину своих мутных, но бурных вод, изменяясь без изменений, успешные современные мультикультурные центры поглощаются огромным телом индийской цивилизации. В то время как сикхи и мусульмане с упорством отстаивают свою веру и требуют большей автономии, вновь подтверждая и боясь потерять свою индивидуальность, индусское большинство Индии продолжает оставаться верным своей традиции.

Индия продолжает изменяться, но вера в цикличность изменений делает естественным все ее возвращения к прошлому, обращение к традиционным ценностям, это вовсе не то, что мы на Западе привыкли называть сползанием в прошлое. И с каждым поворотом колеса истории Индия сбрасывает с себя шелуху викторианской манерности и условности. Она смогла выйти из-под британского военного щита и сама успешно защитила свой континент и свое наследие от местных завоевателей — Маурьев и Гуптов, и от чужеземцев — Моголов и британцев. Возможно, именно потому в Индии больше, нежели где-либо еще в мире, прошлое остается прологом или, говоря на ее языке, карма продолжает созревать и плодоносить. Как написал в своем завещании Джавахарлал Неру: