Индия, любовь моя

— Вот именно. И потом просто интересно собирать. Тихая охота. С азартом, с удовлетворением древних инстинктов.

— Возможно… Хорошо, я подумаю. Если не задержит пурга, завтра утром ваша белка получит всё необходимое. — Дежурная помолчала, вглядываясь в Андрея. — Значит, у вас всё в порядке?

— Да.

— А мне кажется, что не всё…

— Почему?

— Вы слишком обрадовались белке. Вам ещё не надоело одиночество?

— Нет.

— Верю. Но имейте в виду, весной человека, как птиц, тянет… Тянет то ли в дальние края, то ли, наоборот, в родные места. Вы знаете это ощущение?

Он рассмеялся.

— Наоборот. Сейчас я озабочен только подготовкой к севу. А вас не тянет?

— Тянет, — очень серьёзно ответила женщина. — Но в мои дальние края я не попаду.

— Почему? В наше время…

— Именно в наше, — вздохнула она. — В будущем может быть. А сейчас… Нет.

Она говорила это так, что у Андрея пропала всякая охота вести этот разговор с подтекстом, а тем более шутить.

— У вас что-либо серьёзное?

— Да. Так вот, Андрей Николаевич, меня предупредили, что через десять минут начнётся кольцевая связь традевала. Приготовьтесь. Не сомневаюсь, что вы сумеете постоять за себя.

— Почему постоять? — удивился он.

— Кольцовка бывает не часто, а я дежурю уже давно…

Она выключилась не прощаясь, и это не то что обидело, а озадачило Андрея. Что-то он сделал не так. Во всяком случае, его лёгкие ухаживания не приняты. Так что тщеславие, с которым он относился к дежурной, оказалось явно необоснованным.

И не нужно обольщать себя — одиночество есть одиночество. Ты хотел его. И ты получил. Так почему же тебе грустно?

Он походил по комнате, включил традевал и стал ждать. Потом поднялся, налил кофе, взял печенье и устроился в кресле, включив программу повторных радионовостей — целый день он не знал, что же произошло в мире.

Дикторы рассказывали о встречах министров и глав правительств, о севе в далёких южных областях, подчёркивая, что в этом году наплыв добровольцев на полевые работы настолько велик, что постоянные дежурные сельскохозяйственных предприятий обратились к гражданам со специальной просьбой — переключить свою энергию на ирригационные работы в пустынях и полупустынях.

«Что же, — подумал Андрей, — людей понять можно: весной в поле на ветерке поработать до устали — одно удовольствие. Один только запах оттаявшей земли чего стоит!»

И он опять стал думать о тех днях, когда и ему придётся пустить свой трактор и вдыхать ни с чем не сравнимый запах земли.

* * *

— Андрей Николаевич, — сказал Артур Кремнинг. — Вы готовы вступить в беседу?

Андрей очнулся. Прямо перед ним было лицо Кремнинга — белое, удлинённое, невозмутимое. С не слишком толстыми, но и не тонкими, в меру изогнутыми губами, вполне приличным носом и серыми холодновато-язвительными глазами. Лицо аскета и учёного.

— Здравствуйте, — привстал Андрей. — Я не знаю ещё темы нашей беседы.

— Странно… — поморщился Кремнинг. — Я полагал, что вы догадаетесь.

— Моя работа? — не совсем уверенно и, должно быть, потому слегка краснея, спросил Андрей.

— А что же ещё? Пока вы бегаете за романтикой, идеи живут и развиваются.

— Тогда… Тогда почти готов.

— Почему почти? — опять поморщился Кремнинг.

— Потому что мои идеи подморожены и ещё не оттаяли, — ответил Андрей. Он уже овладел собой и мог позволить себе удовольствие подпустить шпильку: ведь именно Кремнинг окончательно добил его работу.

— Жаль. А я надеялся, что в одиночестве они у вас расцвели. Но дело не в этом. Мы тут без вас кое-что пересчитали, провели кое-какие опыты и, главное, по-деловому связались с целым рядом заинтересованных стран. Так что картина несколько изменилась, и я хочу, чтобы вы осмыслили её. До включения международного кольца у нас есть три минуты. Вы хотите послушать информацию?

— Разумеется.

— Так вот, индусы всё ещё колеблются. Они не знают, как поведут себя в таком случае массы арктического воздуха. Обратная, так сказать, связь. Должен вам сказать, что это существенное возражение. Кроме того, по-видимому, их страна ещё не готова к таким изменениям. Японцы возражают довольно категорично. Их беспокоят тайфуны. Их можно понять.

— Но ведь природа тайфунов…

— Вы хотите сказать, что наши работы на них не повлияют?

— Вернее, почти не повлияют. В данном случае следует считать и считать.

— Вы по-прежнему придерживаетесь своей теории образования тайфунов?

— А разве она опровергнута?

— Но…

— Она не подтверждена экспериментально, это верно. Но наблюдения в целом верны. Это знаете и вы и японцы. Всё дело в океанском вулканическом поясе.

— Понимаете, Андрей Николаевич…

— Вы хотите сказать, что цунами не всегда сопровождает тайфуны и наоборот? Такой разрыв вполне оправдан. Морское землетрясение неминуемо порождает вертикальные перемещения воды. Следовательно, холодные, придонные воды поднимаются вверх и охлаждают воздух. Разность температур порождает движение воздушных масс и изменение давления. Создаются условия для зарождения тайфунов. Если в это время происходит новое землетрясение, тайфун совпадает с цунами. Но это вовсе не обязательно.

Кремнинг поморщился.