Индия. Моё первое пришествие полвека назад

Примерно через год заканчивалась отцовская командировка в Индию. На тот момент для нашей семьи, в основном для родителей, она была самым знаковым событием в жизни. Хотя, как выяснилось через несколько десятков лет, для меня ещё в большей степени. Мама с папой были тогда в полном расцвете лет, слегка за тридцать. На хорошем счету у начальства, партийные. С перспективой творческого и служебного роста. Поэтому отцу удалось продлить срок командировки почти в два раза. Уезжать он не хотел, но всему есть предел. И тут у его начальника Владимирова случилось несчастье — умерла жена. У неё были большие проблемы со здоровьем. Она почти не выходила на полянку, потому что являлась весьма грузной и ей тяжело было передвигаться на ногах. Обычно индийцы-помощники выводили её во двор и усаживали в большое кресло. Делалось это уже после заката, когда спадала жара. Всё светлое время суток она находилась в помещении под кондиционером. Я помню рассказ отца о том, что, когда семья шефа приехала в Дели после отпуска в Союзе, он встречал их и наблюдал, как пришлось подгонять прямо к трапу самолёта «Мерседес» начальника. Сама жена шефа пройти расстояние до аэровокзала не могла. Мы, дети, из разговоров взрослых слышавшие странный диагноз большой женщины, шептали друг другу на ухо, видя её: у неё нарушенный обмен веществ. Что это такое, мы, конечно, не понимали. Но делились новостью между собой каждый раз при виде несчастной. Владимиров привёз из Союза на работу своего взрослого сына с молодой женой. Они трепетно ухаживали за мамой. Я наблюдал их состояние, когда она умерла. Помню эти траурные дни в нашем посёлке, когда я первый раз услышал слово кремация. И суету по отправке урны с прахом на Родину. Владимировы уехали в СССР, и на месяц папа стал самым большим начальником всего АПН в Индии. И уже заходила речь о том, что Владимиров не вернётся, а отца оставят вместо него ещё на неопределённый срок. Для меня это было, как приговор о пожизненном сроке. Я жутко хотел в Москву. Мне казалось, что там самая жизнь и, как рассказывал папа после кратковременной отлучки в Союз, там молоко продают в магазине в треугольных бумажных пакетах-пирамидках… фантастика — не то, что тут в примитивных дурацких стеклянных бутылках. Ну, как можно было продолжать жить в этой отсталой стране, на такой жаре, не видя уже много лет снега, да ещё когда там происходили такие чудеса… молоко в бумажных пирамидках? И тут, на моё счастье, в Индию возвращается папин начальник Владимиров. Да к тому же не один, а с новой женой. Кажется, так представили ту женщину, которая была при нём. На самом деле она ему женой не являлась, а лишь подругой, которая решила попробовать, каково это жить за границей в качестве супруги большого начальника. Но, видимо, планы у них были серьёзные, ибо в те времена о моральном облике ответственного загранработника заботились не только партийные, но и прочие компетентные организации. Ведь советский человек за границей являлся лицом страны! От «облика морале» никуда не денешься. Тем более, комедия Гайдая «Бриллиантовая рука» уже год как появилась на экранах СССР. Звали эту женщину Клара Румянова. Она была известной актрисой и только что озвучивала роль зайца в эпохальном мультипликационном фильме «Ну, погоди!». Когда я писал эти строки, то, конечно же, сверялся по датам и деталям с недремлющей Википедией. Ни одного упоминания о том, что Румянова в начале семидесятых бывала в Индии, я не нашёл. Не знаю, почему этот эпизод выпал из её биографии? Могу только предполагать. Возможно, что она посчитала тот шаг неразумным и нигде о нём не упоминала. Я слышал потом от отца, что их союз с Владимировым продлился недолго и был чем-то вроде пробы чувств (или договора). Но банкетик по сему поводу в нашем посёлке они-таки закатили. Я это запомнил потому, что на празднование их воссоединения они привезли из Союза трёхлитровую банку свежей рябины (получается, что это был скорее всего сентябрь, так как рябина была спелой и свежей). Ягоду настаивали на крепком алкоголе, причём сливали и заливали несколько раз, передавая из квартиры в квартиру, в зависимости от ранга сотрудника, дабы вытянуть побольше вкусовых качеств из плодов. Естественно, настоять вторяк досталось папе, а он передал уже своему заму и так далее, по ранжиру. Ведь рябина в Индии не растёт, и вкус Родины у многих выдавливал ностальгическую слезу. Я пробовал втихаря жевать сморщенные, отработавшие своё хмельные ягоды, и никак не мог понять, чего взрослые в них нашли? Ещё они привезли традиционный в таких ситуациях набор: русскую горчицу в стограммовых стеклянных банках (в индийской кухне используется множество видов семян различной горчицы. Но ни одна из них не может конкурировать с русской по степени жгучести и вкусовым качествам), банки с селёдкой — диски к пулемёту. Ещё был бородинский хлеб, который в конце его свежести порезали на кусочки и сушили на солнце. А я ненароком, проходя мимо, тырил сухарики. Поддон стоял на подоконнике их квартиры, которая располагалась на первом этаже, поэтому можно было легко дотянуться. Приезжающие из СССР, конечно же, не забывали и о шпротах. Всё это присутствовало на банкетном столе по случаю устроенных папиным начальником смотрин своей новой второй половины.