Индия. На плечах Великого Хималая

Я не очень хорошо знаю английский язык, и поэтому мне проще всего общаться с немцами, итальянцами и французами. Индийский диалект намного менее понятен как для меня, так и для тех, кто знает язык в совершенстве. Плюс один: часто при вопросе они не делают инверсии (я в пылу разговора также допускаю эту ошибку), поэтому спрашивать удобно — поймут за счет интонации. Что касается официантов, рикш, работников гостиниц, слово «yes» вовсе не означает, что тебя поняли. Они просто предпочитают (и правильно делают) говорить «да» в любом случае. Рекомендую уточнять, разъяснять, проверять.

— Лучшее место в Дели, где можно остановиться, — сказал Норбу, — лагерь тибетских беженцев[2]. Поедем со мной, и я устрою тебя на ночь. А потом, если захочешь, отправимся в Дхарамсалу. И я могу попробовать помочь тебе получить благословение Его Святейшества.

От второго предложения я отказался — было бы неправильно занимать без крайней необходимости время и внимание столь высокого духовного лица.

Пока же меня вполне устраивал лагерь беженцев, и я готов был жить в палатках — чем дешевле, тем лучше. Но когда по дороге увидел грязные поля палаток и полиэтиленовых тентов, под которыми ютились нищие индийские семьи, я понял, что пока не готов к такой ночевке. К счастью, мы их миновали и вскоре оказались в удивительно благочинном и не по-делийски чистом жилом квартале из невысоких, максимум в три-четыре этажа, домов. Мы повернули на улочку, где стояли горшки с растениями и несколько человек играли в настольную игру карром. Точнее, играли двое, остальные сопереживали.

Карром — игра, похожая на смесь бильярда с «Чапаевым». Вместо шаров используются фишки-шашки двух цветов, которые надо загонять в лузы при помощи специальной фишки — биты. Есть еще красная, королевская фишка, которая приносит дополнительные очки. Ее надо загонять в лузу последней…

В холле гостиницы нас встретила улыбчивая тибетская бабуля. Судя по всему, она хорошо знала Норбу.

— Я здесь всегда останавливаюсь, — пояснил он, — ты можешь тоже здесь остановиться и деньги поменять, тибетцы — народ очень честный.

Впоследствии я в этом неоднократно убеждался. А когда через несколько месяцев снова вернулся в тибетский квартал, бабушка (ее имя я, к сожалению, не могу вспомнить), зная, что у меня почти совсем нет денег, угощала бесплатным завтраком.

В Дели есть еще одно популярное у странствующего народа место, где можно дешево остановиться. В отличие от «тибетского лагеря» оно находится практически в центре, возле железнодорожного вокзала — это Пахарганж (Paharganj), или, в туристском просторечии, Мейн Базар (Main Bazar road). В 2010-м началась генеральная реконструкция этой улицы, и ушлые моторикши пытались всеми силами убедить нас, что дешевых отелей на ней больше нет, сама улица разрушена, вход на нее запрещен и проехать туда невозможно. А можно проехать до ближайшего туристского агентства, где нам найдут хорошую дешевую гостиницу, рупий эдак за две тысячи номер. Но можно посеяться со скидкой за полторы. Дешевле в Дели сейчас просто ничего нет! Это типичная разводка для людей, плохо знакомых с индийским сервисом. Надо твердо, но без агрессии настаивать на своем.

Действительно, на Мейн Базар шла реконструкция, фасады домов были разрушены: казалось, улица подверглась серьезному массированному артобстрелу. Но жизнь ее оставалась прежней. Рикши виртуозно объезжали горы кирпичей и строительного мусора, торговцы зазывали в лавочки, причем не только на английском, но и на русском языке, а в глубинах дворов работали отели, где можно было найти приличный номер и за триста рупий.

Еще одна общеизвестная особенность индийского сервиса — торг. Он возможен и обязателен почти везде, за исключением больших магазинов и государственного транспорта. Индия — восточная страна, и если не торговаться, можно переплатить раз в десять больше. Вот типичный шаблон для разговора с рикшей. Скажем, он предлагает:

— Сэр, я довезу вас недорого — за сто рупий.

— Нет, — отвечаю я, — это недалеко, давай за десять.

— Десять… Ха-ха, ладно девяносто.

— За пятнадцать. — говорю я.

— О’кей, пятьдесят.

— Двадцать!

— Нет…

— Ладно, возьму другого, — говорю я и делаю вид, что ухожу.

— Эй, — кричит он, — стой, стой, давай за тридцать!

И мы едем. При этом, если бы я был индийцем, он бы вез меня и за двадцать: по определению все иностранные путешествующие — богачи.

Об обычаях и не только