Индия, Судан, Южная Африка. Походы Британской армии

Я не собираюсь оспаривать правильность решения об его отставке. В штормовую погоду надо доверять человеку у руля, и если это такой человек, как лорд Робертс, то довериться ему нетрудно. Но поскольку генерала Гатакра жестоко преследовали в Англии люди, не имевшие никакого представления о трудностях войны в этой стране, пожалуй, будет уместно написать об этом несколько слов в ином ключе.

Гатакр был человеком, который добился своего места в армии не благодаря чьему-то покровительству, но исключительно тяжким трудом и хорошей службой. Где бы он ни служил, он оставлял по себе хорошую память. На индийской границе он завоевал доверие такого отличного солдата, как Сэр Биндон Блад, и его дальнейшее продвижение во многом определялось той отличной репутацией, какую он заслужил во время читральской экспедиции. В 1897 году ему было поручено бороться в Бомбее с чумой, тогда впервые зажавшей город в своих смертоносных пальцах.

Об участии Гатакра в суданской экспедиции подробно написано в другом месте. Его храбрость никогда не подвергалась сомнению, поскольку его дикие критики не хотели портить дело очевидными нелепостями. Если мы начнем обсуждать его тактику в войне с бурами, то скоро окажемся в области, в которую я запретил себе влезать. Достаточно заметить, что Гатакр пользовался доверием и расположением солдат в самых неблагоприятных обстоятельствах. Когда измотанные рядовые добрались до лагеря после катастрофы при Стормберге, все они были согласны в одном: «Никто не смог бы вытащить нас оттуда, кроме него». За два дня до того, как его уволили в отставку, через Бетани проходили Камеронские горцы. Эти люди узнали страстного вождя атаки при Атбаре. Зная, что для него наступили черные дни, они приветствовали его с благородством простых людей. Несчастный генерал был очень тронут этим стихийным приветствием.

Но генерал Гатакр уходит со сцены, и я слышу то там, то здесь триумфальные ноты. Но среди них я позволю себе одну ноту предупреждения. Если военное министерство слишком часто станет увольнять генералов не за отсутствие способностей, а за отсутствие успехов, оно не найдет людей, которые будут сражаться за них в бригадах и дивизионных командах. Всякий, кто знаком с переменчивым счастьем войны, чувствует себя неуверенно. Инициатива, которую жесткая дисциплина уже убила или почти убила в младших офицерах, угаснет и умрет и в их начальниках. Генералы по-прежнему будут, но они не будут охотно рисковать плодами долгих лет службы в разных проклятых странах среди всяких опасностей. Они будут смотреть на вражеские позиции. Они будут стараться разделить ответственность. Они будут требовать приказов и инструкций. Но сражаться они не будут, пока останется такая возможность, а если и будут, то только в согласии с принципом ограниченной ответственности, что означает большое кровопролитие безо всякого результата.

Блумфонтейн, 16 апреля 1900 г.

После небольшого перерыва занавес поднимается для следующего акта. Сцена и большинство персонажей другие, но это та же самая пьеса. Город, город из кирпича и кровельного железа, стоит на краю широкой равнины, покрытой жухлой травой, от негостеприимного вида которой он старается отвернуться, прижимаясь в поисках защиты к покрытым кустарником холмам на севере. В толпе одноэтажных жилых домов выделяются более внушительные постройки — административные и коммерческие здания, которые возвышаются над прочими — привлекают внимание и наводят на мысль о преимуществах более высокой цивилизации. Темные холмы — их неровные контуры в одном месте разорваны симметричным силуэтом форта — служат фоном этой картины: Блумфонтейн, апрель 1900 года.

Пять часов вечера. Рыночная площадь заполнена офицерами и солдатами, которые слушают оркестр «Буйволов». Каждый полк, каждая колония Империи представлены здесь; все в униформе цвета хаки, но различаются невероятным количеством разнообразных значков.

Местные жители, бородатые бюргеры, которые заключили мир, горожане, которые никогда не хотели лезть в драку, стоят вокруг и почтительно смотрят. В конце концов, есть гораздо худшие вещи, чем быть побежденным. Спрос большой, армия богата, цены высоки. Торговля быстро последовала за флагом, который развивается на каждом здании; и будь то промышленные товары или сельскохозяйственная продукция, все сейчас пользуется спросом.

Офицеры собрались у претенциозного здания клуба, и здесь я вижу знакомых со всех постов Империи.