Индия. Тысячелетия и современность

Итак, в IV тысячелетии до н. э. здесь, где стоим сейчас мы все — дорожный знак, машина, шофер и я, — жили всесильные Кауравы, т. е. потомки рода Куру, который прославился своими великими подвигами во всех трех мирах: земном, небесном и подземном. Имя каждого царя из рода Куру бессмертно, ибо мудростью, справедливостью, отвагой и заботой о благе своих подданных было отмечено каждое их деяние — до тех пор, пока не началась череда непоправимых бед…

— Поедемте, мэдам, нельзя так долго стоять под солнцем, — это голос Кеваля.

— Да, конечно, да, поедем, сейчас поедем, да…А знаете, Кеваль, куда поедем?

— Знаю. Вы мне сказали — в колледж возле Рамраджа.

— Нет, нет. В Хастинапур. Разворачивайте машину!

Побежала под колеса горячая река асфальта. Я откинулась на мягкую спинку сиденья.

Да, так что же случилось? С чего начались все несчастья рода Куру? Много несчастий и невероятно много приключений.

…Один из правителей царства не оставил потомства, а потому всему славному роду Куру грозила гибель. И тогда к его двум женам был призван великий мудрец Вьяса, которого почитают создателем «Махабхараты», — черный, косматый и страшный. Когда он взошел на ложе первой из жен, она от ужаса закрыла глаза, и сын ее появился на свет слепым. Его назвали Дхритара-штра, т. е. «Могучий царь», потому что ему, как старшему в роде, предстояло править царством. Предстояло. Но он не правил. Не правил много лет — пока царил в Хастинапуре его младший брат Панду, который не был слеп. «Панду» означает «бледный». Это имя дали мальчику из-за того, что его мать, увидев приближающегося Вьясу, смертельно побледнела и родила в назначенный богами срок мальчика со светлой кожей…

Да, все так. А что же дальше? Картины эпоса мелькали перед моим мысленным взором, как кадры старого фильма.

…Оба царевича получили воспитание, предписанное древним законом всем сыновьям царского рода. Их обучили справедливости и обузданию чувств, они стали воинами, а в час счастливого сочетания звезд вступили в брак.

У слепого Дхритараштры родилось сто сыновей. Детей украшали многие добродетели, но старший среди них, Дурьодхана был зол, коварен и завистлив, чем не раз погружал сердце отца своего в тяжкую скорбь.

А царь Панду совершил в своей жизни роковую ошибку: однажды на охоте он убил оленя в миг его любовного сочетания с избранницей. И вдруг оказалось, что это не олень, а отшельник, обернувшийся оленем, и отшельник проклял Панду, сказав ему, что он тоже умрет в миг свершения своей любви. Испуганный таким проклятием Панду не приближался к женам много лет и поэтому не имел потомства. А это большое несчастье, особенно для царя. И тогда сами боги взошли на ложа его юных супруг и подарили им пятерых сыновей, пятерых несравненных героев, которые со времен «Махабхараты» известны под именем Пандавов т. е. «сыновей Панду»…

Вот так все и описано в эпосе. И цари и их потомки, — все они правили вот здесь, в Хастинапуре, на этой земле? Я оглянулась вокруг.

Машина ехала мимо маленьких селений, мимо ровных сухих полей, в ее стекла бил горячий воздух, а из-под колес взметались вихри мелкой песчаной пыли. На ветвях деревьев то тут, то там виднелись сгорбленные силуэты грифов — «санитаров индийских деревень».

…Панду мудро правил страной вместо своего слепого брата, и в царском роду все было спокойно. Но настал миг, когда сбылось предсказание отшельника: гуляя в ясный день в цветущем лесу со своими супругами, он, охваченный порывом страсти, приблизился к младшей из них и погиб.

Злой Дурьодхана, подобный коварной змее, таил зависть к достоинствам и славе юных Пандавов, но умело скрывал это, лишь изредка пытаясь извести своих двоюродных братьев хитрыми заговорами, но безуспешно…

Что же еще говорится в «Махабхарате»?

…Хастинапур — «Город Слонов». Он день ото дня становился все краше. Площади были всегда политы ароматной водой, каналы и фонтаны источали прохладу, сады цвели, и деревья круглый год приносили плоды…

— Подъезжаем, мэдам, — ворвался в мои мысли Кеваль.

— Уже? Так быстро?

— Да. Наверное, это где-то тут.

Действительно, три мили — не расстояние. Появились какие-то не то холмы, не то курганы. И слева, и справа. Некоторые с такими крутыми склонами, как будто под ними стены, остатки стен. Или мне только кажется?

«Улицы его были подобны драгоценным ожерельям от обилия прекрасных зданий и дворцов».

Холмы и насыпи каменисты, песчаны, сухи и покрыты колючими пучками травы и низкими кустами. Пусто, пусто. Только коршуны кружат в горячем небе да пыль вихрится за машиной.

— Где же Хастинапур, Кеваль? Это он?

— Кто знает. Сейчас спросим у кого-нибудь.

Подъехали к небольшому поселку. Спросили в храме. Молодой жрец вызвался проводить нас к месту раскопок. Зашагали по песку и камням.

— И много уже раскопали? Многое нашли?

— Говорят, средств не хватает. Да и уверенности нет, что именно это тот самый Хастинапур. Видите, и реки-то нет.

— Но ведь она и уйти могла. Мало ли индийских рек меняют свои русла.