Индия в зеркале веков

Прохлада, полумрак, тишина. Чайтья имеет традиционную форму опрокинутого килем вверх корабля. В глубине ее возвышается массивная ступа, а на гладкой поверхности ступы выбиты маленькие углубления для светильников. Они густо закопчены — может быть, еще с тех пор? В полу полукруглые ямки, очевидно, для круглодонных сосудов из пористой необожженной глины, в которых по всей Индии и сейчас держат воду: в любую жару можно иметь прохладное питье. И тогда, значит, монахи тоже пили здесь из таких сосудов.

Все вокруг наполнено тенями и полутенями. Они сгущаются за ступой, за колоннами. Слабый свет льется только через вход, солнечные лучи не проникают совсем. Когда здесь стоишь в одиночестве, забываешь о времени, и легко всплывают в воображении картины прошлого. Вот на этой низкой скамеечке, высеченной из камня перед самой ступой, кажется, сидит человек. Его ноги скрещены, а колени разведены в стороны Пластично меняя сочетания гибких пальцев обнаженных рук, он подчеркивает каждым жестом значение своих слов. Его голова обрита, шафранный плащ перекинут через левое плечо, неосвещенное лицо совсем темное, но все присутствующие хорошо его знают. Он проповедует, он учит их мыслить, и они постигают мысль.

Они сидят перед ним на полу, рядами. Масса одинаковых. Головы обриты, шафранные плащи переброшены через левое плечо. Они молчаливы и сосредоточенны. Гулко плывут под высоким темным сводом чайтьи слова, подаренные Просветленным…

С громким смехом вошла группа молодежи. У одного — транзистор, сразу заполнивший всю чайтью мелодией новой песенки. Весело, беззаботно они принялись все разглядывать и обсуждать. Юные лица освещались улыбками, белые рубашки мелькали за колоннами, фосфорически светясь в полумраке.

Кончается XX век. Люди приходят сюда осматривать памятники своей старины, приезжают на отдых из душного города.

Буддизм исповедует сейчас почти половина человечества, а в самой Индии, на родине этой религии, насчитывается только около одного процента населения, называющих себя буддистами.

Один из политических деятелей Индии, Амбедкар, связанный по своему происхождению с одной из каст неприкасаемых и возглавивший в 30-х годах XX века движение за выделение всех каст неприкасаемых в отдельную общину и даже за создание государства неприкасаемых, был активным поборником обращения низких каст в буддизм. Многие его последователи стали еще при его жизни объявлять себя буддистами и отказываться от соблюдения кастовых законов, но все же массового характера это движение не приобрело. В современной Индии оно не угасает, особенно в штате Махараштра, где деятельность Амбедкара приняла в свое время довольно широкий размах. Здесь рост буддийской общины превышает в некоторых областях тысячу процентов, хотя в абсолютном выражении эти цифры и невелики.

Поэтому к древним буддийским святыням не прекращается и паломничество верующих. Они благоговейно обходят справа налево ступы и изваяния Будды, в молчании сидят в пещерных святилищах, погружаясь в мысли о далеком славном прошлом своей веры.

Что же сказано в путеводителе о пещерах Карли? «Комплекс пещерных молитвенных залов, высеченный вручную в сплошном скальном массиве два с лишним тысячелетия тому назад. Украшен каменными скульптурами и колоннами».

Диву даешься, как они их высекали вручную. Жилые помещения монахов большие, с боковыми комнатами и каморками. И почти везде, где есть изображения Будды, есть и поздние добавки — изображения лингама Шивы, символа его плодородия, осыпанные красным порошком и убранные цветами. В простом и наглядном этом сочетании отразилась титаническая борьба идеологий, длившаяся много столетий. «Комплекс» — написано в путеводителе, и этим все сказано. В комплекс входит и гениально рассчитанная игра светотени в каменных глубинах чайтьи, и беззаботный смех молодых хозяев страны, звенящий под ее сводами, и молитвенное настроение верующих, и торговля кока-колой у входа, и следы давно минувших веков, и эхо клаксонов автомобилей, которые. мчатся внизу по шоссе…

Никто не может точно сказать, что только то или только это характерно для Индии. Для нее характерно то, что она является огромным потоком, состоящим из сотен тысяч струй, которые все время меняют свою форму, сливаются и разливаются, оставаясь все же струями в том же потоке. И что в целом он поворачивает сейчас в новое русло, которое прямее и определеннее прежнего, которое сжимает весь поток и выпрямляет извивы его струй, придавая им больше единообразия и заставляя соединяться в более крупные. А пока все, что рождалось в стране в течение тысячелетий, в той или иной форме, в том или ином объеме продолжает существовать, и рано или поздно его увидит всякий, кто внимательно всмотрится в жизнь народа.