Индия. Записки белого человека

Я не отводил камеру — пять секунд, семь, десять… Это была игра «в гляделки» с объективом! И как всегда в таких случаях, тот, кого снимают, проигрывал: LP перестала смеяться, еще мгновение на ее губах блуждала улыбка, а потом взгляд затуманился, стал беззащитным и одновременно ребячливым. Она как бы говорила: дай мне передышку, не смотри на меня!

И вдруг, глядя на экран, я понял то, чего не понимал раньше: эта дымка в глазах, и приподнятые брови, и обиженно оттопыренная нижняя губа — все было маской! За беззащитностью и ребячливостью LP старалась скрыть что-то, чего мне в тот момент не следовало знать и что наверняка само собой открылось бы позже. Так птица, притворяясь раненой, уводит охотника от гнезда с птенцами, чтобы потом взмахнуть крыльями и улететь навсегда. Сейчас, по прошествии многих месяцев, когда я успел привыкнуть к своему одиночеству, это «позже» и наступило. Вглядываясь в глаза LP, я увидел не ребячливость, а страх и боль. Ей было страшно сказать мне о том, что с нами будет после Индии, и она заранее болела моей болью. LP словно посылала мне сигнал в будущее, в то время, когда я смогу понять ее и простить. И в этом одиноком ее несении моего грядущего горя была удивительная, прежде неведомая нежность.

Часть II

По восточному берегу

Москва

Дели

Пури

Висахапатнам

Пондичерри

Глава 2

Чисто мужская компания

Москва — Дели

В Дели, возле главного базара, мы с Гошкой наняли старика-велорикшу до храма Лакшми-Нарайан. Километра через три наш возница начал задыхаться. Поэтому на подъемах мы выходили и поначалу шли рядом, а потом, видя, как трудно ему приходится, принимались толкать тележку. Я в детстве и на пони-то из жалости не ездил, а тут старый человек! В храм мы так и не попали. Вместо этого добрались до Красного форта, который как назло оказался закрыт. Тут же нас заарканил местный «экскурсовод». Завел в джайнистский храм, показал дом, в котором когда-то размещался первый английский банк, предложил купить по бриллианту на полупустом блошином рынке и в результате попросил за свои услуги двести рупий, которые тут же попытался обменять на Гошкин «мобильник». Так толком в Дели ничего не увидели. Назавтра сбежали на поезде в Пури, где я немедленно разбил фотоаппарат. Еще через день позвонила LP насчет «Азербайджанских авиалиний». Вот такое многообещающее начало путешествия.

С Гошкой в Индию мы отправились вдвоем, чисто мужской компанией. До поездки я считал его приличным человеком, а он… В минуты особенно глубокой обиды я мысленно припоминал Гошке, что взял его, безъязыкого, с собой в Индию и нянчился как с ребенком: показывал самые интересные места, дословно переводил рассказы экскурсоводов, ходил за билетами на поезда и автобусы. Он меня отблагодарил за все!

То, что Гошка храпит, я обнаружил еще в Дели, в гостинице, где мы провели ночь перед поездкой на восток. Потом в поезде, на пути в штат Орисса, то ли из-за стука колес, то ли из-за того, что в вагоне храпели еще несколько человек, Гошкины рулады показались мне заурядными и не выходящими за рамки приличий. А может быть, ему хватило лицемерия какое-то время сдерживать свои звериные инстинкты. Ведь что есть храп, как не атавизм или рудимент? Ложь, что тигр, раздирая добычу, рычит — он храпит. А рычит он перед тем, как напасть! Так вот, Гошка, кроме того что храпел, еще и рычал как тигр. Когда я намекнул ему на то, что он храпит, в первый раз, он смутился и попытался все отрицать. На второй раз насупился. А на третий издал такой рык, что мне стало не по себе. Тем более, что я был слаб после совершенно бессонной ночи. Гошка кричал, что никто ни при каких обстоятельствах не жаловался на его храп. Что у него было три официальных жены, и все его очень любили. Что, кроме них, у него было много других женщин. И ни одна никогда даже в шутку не говорила ему, что он храпит. В общем, Гошка негодовал. Впрочем, события развивались постепенно.

После приезда в Пури и первой совместной ночи в небольшой гостинице в ста метрах от океана я перешел в отдельный номер, и наши добрые отношения сразу же начали восстанавливаться. Правда, вечерами, когда я выходил погулять по узкой улочке курортного поселка, рядом пристраивалась моя «жаба». И вовсе она меня не душила! Просто на ходу доставала калькулятор и наскоро прикидывала, сколько мы теряем из-за Гошкиного храпа. Затем искоса смотрела на меня — как я отреагировал — и после паузы сообщала, что впереди еще пара месяцев совместного путешествия. А значит, сумму потерь следует умножить на шестьдесят. Я старался не обращать внимания на провокации, но сумма впечатляла.