Индия. Записки белого человека

LP в качестве примера годилась, она была вполне современна. Дипломированный психолог, она прилично знала английский и немецкий и в целом была неплохо образована. Впрочем, к спорту из ее навыков имело отношение разве что плаванье, по которому у нее в детстве был какой-то разряд. А к сексу — то, что она была высокой двадцатидвухлетней женщиной с узкими бедрами и тяжелой грудью. Ее волосы завивались в колечки, что в дополнение к пухлым губам и смуглой коже делало ее похожей на негритянку. LP любила «строить обезьяну»: складывала губки «бантиком» и романтично закатывала глаза. Так нередко изображают девочек на фарфоровых сервизах. Получалось это у LP смешно — романтика в ней напрочь отсутствовала. Была она умной, в меру эгоистичной и не по-девчоночьи отчаянной. Все мне в ней нравилось! Иногда, в особенно сентиментальные минуты, даже думалось: а почему это не может быть любовью? Я старательно гнал подобные мысли, считая, что двадцать восемь лет разницы, как бойцы-панфиловцы, насмерть стоят против самой возможности рассматривать наши отношения всерьез. На LP эти мои настроения до поры до времени действовали угнетающе. После соответствующих разговоров она садилась с вытянутыми ногами и делала вид, что занимается своими ногтями. Это был первый признак того, что ее мысли заняты именно нами и нашими общими проблемами.

А потом наступил момент, когда «панфиловцы» дрогнули и задались коварными вопросами: а почему бы и нет? и какие такие рубежи мы в конце концов защищаем? Но к тому времени случилось так, что враг отступил сам по себе: LP привыкла к конечности наших отношений и теперь усаживалась с вытянутыми ногами уже по совсем другим поводам. Мы жили в противофазе. Это было грустно. И оставался не слишком спортивный секс вперемежку с умными разговорами.

За тысячелетие, прошедшее со времени строительства храмов Кхаджурахо, мир изрядно изменился. Человечество освоило бинарные коды и тройное сальто, четырехтактный двигатель внутреннего сгорания и таинственные нанотехнологии. Прогресс безусловно расширял горизонты, но и совершался, как однажды заметил Лев Толстой, исключительно ради женщины, то бишь секса. При этом достаточно было взглянуть на храмовые стены, чтобы понять, что сам секс с развитием человека становился проще, чтобы не сказать примитивнее.

Здесь впору предаться воспоминаниям, тем более что они напрямую связаны с местом, где мы с LP оказались.

Впервые скульптуры Кхаджурахо я увидел в классе пятом или шестом. Однажды мне позвонил одноклассник, которого вообще-то звали Витя, но еще более охотно он откликался на лаконичную кличку — Ту. Так вот, Ту был возбужден, настаивал на моем немедленном к нему визите, но объяснять, в чем дело, отказывался. А дело было, как я узнал через полчаса, в том, что Ту стащил у старшей сестры-студентки самиздатовскую «Камасутру» и горел нетерпением поделиться своей находкой. Неизвестный издатель не только перевел книжку, но и снабдил ее множеством замечательных иллюстраций. Тогда еще я не знал, что ни лепить, ни рисовать ему ничего не пришлось: все необходимое для самопального издания, которое я держал в руках, было подготовлено еще тысячу лет назад. Располагались будущие иллюстрации на стенах всемирно известных храмов Кхаджурахо.

Вместе с необычными скульптурами сохранилась удивительная легенда об их возникновении.

В 932 году нашей эры в династии Чандела родился новый правитель, которого назвали Лакшманаварман. Мать его была красавицей-принцессой, а отец — богом Луны Чандрой. Ребенок, соответственно, получился со странностями. В пять лет, вопреки всем законам физиологии, он потерял невинность. Еще через три года у него родился сын. Дальше дети посыпались как горох. Когда правителю исполнилось пятнадцать лет, он увидел во сне своего божественного отца. Тот приказал построить храм любви, равного которому не было бы на всей земле. Тысячи людей принялись тесать камни и возводить величественные сооружения. Стены росли на глазах. Вслед за строителями шли скульпторы. Они крепили на гранитных плитах панно из мягкого песчаника. На них были изображены гуляющие по садам мужчины и женщины, танцующие пары и влюбленные, дарящие друг другу цветы. Через семь лет на месте, где прежде росли тропические леса, стояли семь храмов. Выглядели они, как того и требовал божественный заказчик, прекраснейшими творениями человеческих рук. Лишь одно огорчало: как ни старались скульпторы закрепить панно на стенах, те падали на землю и обращались в пыль.

И снова приснился правителю сиятельный отец. Лицо его было бледно, и сам он был в ярости.

— Любовь — не то, что ты изобразил! — сказал бог Луны. — Она кровь и грязь, и сомнения. И победа над всем этим! Она бесстрашна и не прячется ни за цветами, ни за деревьями. Наоборот, срывает покровы и делает людей подобными небожителям.